Ильдару оставалось жить несколько дней. Может, всего день или даже меньше. В любой момент за ним явятся и поведут на эшафот.

Сидя в сырой холодной темнице без окон, он не мог отвлечься от мыслей о предстоящей казни.

Первое время глаза жадно блуждали в темноте и искали любые пространственные очертания, любые линии, которые можно рассматривать, остановить взор, сосредоточиться. Но здесь клубилась звенящая чернота. Здесь не было ни дня, ни ночи, ни часов, ни минут. Как думать о чем-то, кроме казни?.. Ильдар думал о ней непрерывно. Казалось, и во сне он думал о ней. Предстоящая казнь и он словно срослись в одно существо, в многорукое, многоногое чудовище. Иногда он боялся, что не видел себя – вдруг и вправду стал монстром?

Смерть Ильдара не пугала. Точнее, не вызывала сожаления. В его жизни не было ничего ценного, за что стоило бы бороться. Он, словно в кандалах, влачил отведенный срок тяжким грузом и убивал время, убивал жестоко и хладнокровно.

И все же, и все же… Сегодня-завтра его казнят. Ильдар содрогнулся при этой мысли. Ведь это несправедливо. Как они могут… советник самого короля обманул его. Не заплатил столько, сколько обещал. Ильдар сжал кулаки, от чего даже стало легче. Ярость помогала забыться. Эти чиновники, крысы дворцовые, обманули его. Выполнить поручение старшего советника, а потом попасть сюда. Он, Ильдар, идиот! Брат учил его быть терпимее, но как терпеть несправедливость? От чиновников всё можно ожидать, но гнев Ильдара пересилил терпение. Да и не тот он, чтобы перед ними приклоняться. Не дождутся они этого…

Послышался далекий шум. Сердце забилось чаще. Что это, неужели шаги? Кто-то шёл за толстыми стенами и быстро приближался. Ильдар застыл камнем. Звук раздался рядом, словно вплотную с ним. Они пришли за ним. Лязгнули замки, скрипнула дверь. Желтый свет факела проник в камеру и мгновенно захватил ее в мерцающий, зловещий плен. Ильдар прищурился. Двое стражников ввалились в камеру и встали по обе стороны двери. Затем внутрь прошел главный посетитель – высокий, широкоплечий человек, от которого веяло властью. Его богатый плащ волочился по полу, просторный капюшон, подбитый мехом, скрывал голову. Ильдар увидел в его крупных руках четки, которые он перебирал толстыми, уверенными пальцами.

– Ослушник, – сказал незнакомец, – посмевший дерзить слуге Его Величества.

– Я не нуждаюсь в проповеди, – огрызнулся Ильдар.

– Ты нуждаешься в смирении и молчании, – незнакомец повысил голос, гнев и давление звенели в нем, – чтобы услышать мои слова. Магистр Горд призвал тебя.

Ильдар невольно нахмурился. Мысли вереницей понеслись в голове. Магистр Горд? Что ему может понадобиться от приговоренного к смерти жалкого преступника? Благородный великий магистр снизошел до мерзкого разбойника? Ильдар слышал о нем, когда его сводный брат покинул дом в поисках богатства и славы. Брат пропал, а имя магистра, словно выгравированное на сердце, осталось.

– Не хочу пятнать чертоги магистра грязью своего статуса, – усмехнулся Ильдар и отвернулся. Он так и остался сидеть, не поднялся перед важным гостем.

– Капля грязи не влияет на океан, – сказал незнакомец. – Все, что попадает в него, волны превращают в пену морскую.

Ильдар сдвинул брови.

– Тогда тем более, – ледяным голосом сказал он.

Незнакомец взял у одного из стражников сверток и бросил Ильдару. Ильдар поймал мягкий пакет и настороженно раскрыл его. Внутри оказался плащ из дорогой плотной кожи с капюшоном.

– Морская пена плавает и видит мир, океан носит ее по своей поверхности изо дня в день, – тихо, но властно, уверенно сказал незнакомец. – А что видишь ты? Увидишь ли ты мир, ночь и день? Встретишь ли завтрашнее утро?

Он переложил четки из одной массивной руки в другую, не прекращая перебирать их, развернулся и вышел из темницы. Ильдар поднялся с пола и выпрямился. По жилам словно кровь побежала быстрее. Он встряхнул плащ и резким движением набросил на плечи.

– Пропустите его, – сказал незнакомец стражникам.

***

В ночной темноте два высоких силуэта в плащах взметнулись по каменным ступеням и через широкие двустворчатые двери прошли внутрь замка. Они миновали вести