«Одинокий интеллигентный мужчина без вредных привычек снимет недорого комнату в коммунальной квартире. Порядок и своевременная оплата гарантированы».

– Вот, сюда, братан, проходи! – Коляныч широко распахнул дверь перед новым квартирантом – высоким, интеллигентного вида, мужчиной в приличном бежевом плаще и огромным кожаным саквояжем в руке. – Проходи, проходи, не стесняйся. Чумадан ложь сюды, на тубаретку. Сымай пальтишку!

– М-дя! Не царские хоромы! – мужчина внимательно осмотрел нищенскую обстановку комнаты: ржавую железную кровать с грязным полосатым тюфяком на продавленной от времени сетке, облезлый фанерный двухстворчатый шкаф, у окна столик, застеленный газетами и задвинутым под него, деревянным стулом.

– Так ить и плата не царская! – Коляныч радостно ухмыльнулся в сивую бороденку и утер набежавшие сопли грязным коричневым кулаком. – Располагайся! А можа, того-ентого? Обмоем новосельице? У меня есть!

Коляныч лукаво подмигнул опухшим глазом.

– А? Что? – квартирант сначала не понял, он был погружен в собственные мысли. – Ах, да! Нет, думаю, не стоит, я вообще, видите ли, не употребляю спиртного.

– Ну, как хош: хозяин-барин. Мы люди не гордые, можем и сами отпраздновать, промеж собой! Денежку попрошу вперед! – Коляныч протянул корявую мозолистую ладошку.

Квартирант вытащил из внутреннего кармана пиджака толстый бумажник, медленно отсчитал три новенькие тысячные купюры и протянул хозяину. Коляныч жадно схватил деньги и надежно запрятал их глубоко за пазуху, в вонючие недра стеганой телогрейки.

– Ну, спасибо этому дому, пойдем к другому, – хозяин шутовски раскланялся и удалился.

Идти было недалеко – до ближайшей двери по темному коридору четырехкомнатной коммуналки. Коляныч являлся счастливым обладателем двух комнат в этой квартире. Одну, восемнадцатиметровую, постоянно сдавал жильцам. Правда, совсем недорого, но вырученные деньги служили неплохой прибавкой к его мизерной пенсии. А в другой, совсем маленькой, битком набитой старой мебелью, комнатенке, проживал сам.

Кроме Коляныча в квартире обитало еще четверо жильцов: семья Наливайко, Федор и Оксана с шестилетней дочкой Олесей, да еще бабка Архиповна со своими многочисленными кошками. Сколько их у нее было, точно сказать никто не мог, даже сама хозяйка, но уж точно не меньше десятка. Как кошаки помещались в двенадцатиметровой комнатке пенсионерки – было великой тайной. Но следы их жизнедеятельности не могли остаться незамеченными: то и дело из бабкиных апартаментов раздавались душераздирающие кошачьи вопли, а какой оттуда шел фимиам – лучше даже не пытаться описывать.

Так вот, вернемся к Колянычу: он зашел к себе в комнату, захватил двухлитровую банку с мутноватой, отвратительно пахнущей жидкостью и направился в гости к Наливайкам. Пить в одиночку сей достойный муж не любил, пьяницей и алкашом себя не считал, а в хорошей компании да по значительному поводу – самое милое дело! Наливайки встретили гостя радостными возгласами. И муж, и жена соответствовали своей фамилии, были не дураки выпить. Оба давно не работали, и существовала семейка на пенсию Федора – одноногого инвалида. Вскоре из-за наливайковской двери зазвучали веселые голоса, и послышался звон стаканов.

А интеллигентный мужчина, кстати, завали его Роберт Кондратьевич, принялся обживать неуютную комнату. Распаковал пузатый саквояж и вытащил оттуда комплект чистого постельного белья. Несколько костюмов и рубашек аккуратно развесил в шкафу, сложил носки и нижнее белье в выдвижной ящик. Больше ничего распаковывать не стал, а запер саквояж и убрал его поглубже в шкаф. Роберт аккуратно выложил на столик из пластикового пакета бутылку сока, печенье и сахар-рафинад в картонной коробочке. Сразу же вытащил несколько белоснежных кубиков и с наслаждением сгрыз их, запил большим глотком сока, прямо из бутылки и начал стелить постель. Очень хотелось спать, мужчина чувствовал себя усталым и разбитым.

– Ладно, завтра буду разбираться, – сказал он и улегся под одеяло. – Сегодня сил нет!

И только Роберт уснул, в дверь постучали. Тихо-тихо, застенчиво.

– Да что ж такое-то! Ни сна, ни отдыха измученной душе! – Роберт