Французская карусель 1998 года, или Семь вопросов к судьбе. Повесть

Алла Арлетт Антонюк

Тайное стремление соединить свою жизнь с жизнью другого, желание тесно идентифицировать себя с другим человеком – так ли это важно, чтобы объяснить и свое предназначение. Автор остается верен себе и пытается осмыслить свою биографию, отыскивая в ней следы семейной мифологии. Жизнь духа таинственна, вечна и почти не поддается разгадыванию, не только после смерти, но и до рождения. Может, поэтому автор приводит свою героиню на встречу с медиумом. Что же удалось узнать ей из этой случайной встречи?

Французская карусель 1998 года, или Семь вопросов к судьбе

Повесть

Алла Арлетт Антонюк

Я ощупью пробираюсь по лесу аллегорий в поисках самой себя…

© Алла Арлетт Антонюк, 2016

ISBN 978-5-4483-6067-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Всем моим учителям посвящается…

Часть 1. Таня

…Рукопись, так странно

мне от нее доставшаяся,

словно тень, которая для

того и предназначена

видно была, чтобы

вдохнуть мне в нее душу

и жизнь…

***

Задолго до того, как родились мы с братом, мой отец был уже женат однажды, но лет до пяти я не имела об этом ни малейшего представления. Да и что я вообще могла об этом знать? Для меня это была пора невозмутимого и беспечного идиллического детства, когда свежее, как юное вино, существо не знает еще ни боли, ни ссадин. Нет… если честно, ссадин и порезов в купе со слезами (не очень горькими) к тому времени было уже предостаточно. Но вот боли – ее еще не было. Боль в эту пору не чувствовалась, не проявлялась еще своей коварной сущностью сидеть занозой в сердце и ныть ссадиной в груди. Вот в эту самую идиллическую пору и произошла у меня одна встреча.

Cлучилась она в подобающих для нее декорациях: стоял месяц май – весь в легкой дымке. Ажурное плетение распустившихся паутиной яблоневых цветов, марево сирени; и вереницей в небе целомудренно плывущие облака – почти театральный антураж накануне крупных метаморфоз в моей жизни. Главные фигуры в этой сцене: мама и мы с братом – разодетые, как рождественские ангелочки, и разукрашенные, как пасхальные яйца. Здесь, правда, нужно чуть замедлить шаг, потому что есть смысл сказать несколько слов о нашей матушке. Она тоже была уже раз замужем до того, как повстречала нашего отца. Но в этом первом браке у нее не было детей, отчего она неизбывно страдала. Она и осталась-то с моим отцом, по-видимому, только потому, что на свет должна была появиться я.

Самозабвение, с каким ожидала она своего первого долгожданного ребенка, все упоение мечты о нем и истерия счастья заставили ее забыть свою прежнюю любовь и прежнюю радость, которая со временем становилась все призрачней и отступала в тень. В конце концов, человек вправе забыть старую любовь ради новой, если она настоящая. Сразу же за мной появился мой брат – всего через год и шесть месяцев, жарким летним месяцем, в год с необыкновенно богатым урожаем помидор. В тот день она собрала с огорода около десятка ведер этих мифических pommes d’or (золотых яблок) – очень торопилась до родов…, а ближе к ночи отец увез ее в больницу…

Ревностное материнское чувство, действовавшее в унисон с трогательным материным стремлением вырастить из нас вундеркиндов, все время толкало ее на то, чтобы совершать маленькие материнские подвиги. Стремительно несясь в хороводе зим и лет, мы пересаживались – будто из тыквы в карету – из детской коляски в зимние санки, из летней прогулочной – на велосипед.… Пролетали годы… Стремительно приближаемся мы теперь к тому самому моменту, которое мы назвали «встреча».

***

1

Откуда приходят к

нам эти звуки, магическая и

чувственная власть которых

погружает нас в атмосферу

божественного?

– Здравствуй, Таня! – сказала наша матушка, остановивши нас как-то раз с братом, крепко державшихся за руки, перед высокой смуглой девочкой с длинной черной косой и темными паучками глаз. Девочку смутило немного то подобострастие, с каким эта женщина начала свою череду сладких, как п