Дорога

Путешествия

Снова час, когда помимо воли,

Память поднимает паруса,

Словно бригантина в синем море,

Чтобы мчать сквозь прошлые года.

Снова кадров чередой случайной

Мне цветное крутится кино,

И в мозгу их преломленья тайной

Ткется слов узорное шитье.

На экран реальности затменья

Вновь всплывают в памяти моей

Скал узор Гуамского ущелья

И в лучах блистающий Сидней.

Меркнет свет и исчезают звуки,

Пропадают мысли и слова:

Снова оглушительные руки

Жгут, как противень кемерского песка.

Чтоб ушла гордыня-недотрога

Вновь лица сухой Сахары зной

Охладят Шавлинские озера

Ледниковой, талою водой.

В пузырьках дыханья аквалангов

Вновь осуществится мыслей фрахт

Зарослью египетских кораллов,

Очертаньями вверху парящих яхт.

Вновь покажется, что в череде романов,

Чтоб за ночь прическа не сошла

Кружевною сеткою каналов

У Венеции покрыта голова.

Вновь несет в катуньские пороги,

Где порою кажется: «Ну, все…»

Не дождетесь! Не прошу подмоги!

Все еще держу в руках весло!

Но снесет Катунь-река гранит заслонов

И в сознанье памяти наждак

Снова выпилит долину фараонов,

Сфинкса, пирамиды и Карнак.

Вновь придет, как в череде сомнений,

Заплутать в лесу мистических колонн:

В иероглифы прошедших поколений

Саваном Карнака погребен.

Вновь услышу и увижу так реально,

И, наверное, не буду в этом нов,

В широте мелодий венских вальсов

Блеск размаха у ее дворцов.

Памяти счастливые подарки

Вновь пронзают, словно небо стриж,

Как с макушки Триумфальной арки

Под ноги мне падает Париж.

Вот, как струны, натянулись фьорды

И колками гор встает земля.

Гордой музыкой звучат от них аккорды

Из под водопадного смычка.

Альп швейцарских выгнутые спины,

Горной речки бурная вода:

Мчится вверх из обжитой долины

Поезд, увозящий в небеса.

Вознесенью велено случиться

По швейцарской точности часам,

Чтоб с Европы крыши поклониться

Взрыву круч, снегам и небесам.

Падают вниз тихие долины,

Звон в ушах, стучится в мысли кровь.

Кажется: три гордые вершины

Как надежда, вера и любовь.

Но, увы, сестер закрыты лица

Под тумана плотную вуаль,

Не вглядеться в них, ни раствориться

С ними в неба призрачную даль.

Может быть я просто недостоин

Видеть их сквозь неба паранджу,

Обреченный, словно с ветром воин,

Догоняя, вспугивать мечту?

Может быть желаний разночтенья

Нашептали мне не те слова

В суете поспешного моленья

Около карнакского столба?

Может слишком счастьем обеспечен,

И не знаю стоит что чего,

И за это им не интересен,

Как ковбой неуловимый Джо?

И сомненья стянут, как одежда:

Может быть стократ другим нужней

И любовь, и вера, и надежда

И в лучах блистающий Сидней?

Есть вопрос и не найду ответа

Кто я: от рожденья до седин

У желаний солнечного лета

Раб немой иль властный господин?

Фокус четче делает природа:

С каждым годом вижу все ясней,

Что судьбы шагреневая кожа

Площадью, чем меньше, тем нежней.

Видно с сократившейся основы

Твердой, как у культуриста торс,

Сохранив материю природы,

Прорастает мягкий, длинный ворс.

Титры слов уже не различимы,

Перекрестье мыслей тех вдали,

За окном – унылые равнины,

А ведь только высились хребты.

Треском клавиш мысли вышибаю

В книжки про компьютерный учет,

Сталагмитом, как нарыв, врастаю

В гонорары и людской почет.

Жизнь, зачем асфальтовой дорогой

Лет беспамятства ты к пропасти ведешь?

Чтоб сверкать все больше позолотой?

Больше взял – быстрее упадешь.

Чтоб неразличимых дней стеною

Жизнь не стала знаю я рецепт:

Повисать меж небом и землею,

Счета странствий проводя акцепт.

Сердца такт, как перестук вагона,

Нотами симфоний рев турбин,

Пролетают острова-перроны,

Города внизу, как звездный дым.

Сквозь иллюминатор непонятно

Звезды где: внизу иль наверху?

Версты-годы тают безвозвратно.

Истина, ты здесь иль за версту?

Может где-то в льдинах Антарктиды

Зеркала пещер подкорки снов?

Может в жаркой Кении равнины

Жрут печаль, как зебру стая львов?

И блестят с