Верная неверная

Владимир Григорьевич Колычев

Колычев. Любовь зла и коварна

Думала ли Юля, оставшись круглой сиротой, что не минует ее эта горькая женская участь: любить одного, а жить с другим. Клим – прошедший войну, работящий, надежный. Кто, как не он, должен быть в ее сердце? Но повстречался Юле на пути Дима, сын директора школы, начинающий предприниматель. И влюбилась она в него – как в омут с головой, бросила и мужа, и ребенка. Но беда подстерегает даже удачливого. Дима украл у бывшей любовницы деньги, хотел начать новую жизнь, но «попал под раздачу». Избили его бандиты до полусмерти, ограбили, угнали машину, и вдобавок – на Юлю глаз положили. Туго бы ей пришлось, не вмешайся в дело Клим, бывший афганец и по совместительству… обманутый муж.

Владимир Колычев

Верная неверная

© Колычев В., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2016

Часть первая

Глава 1

Резкие, косые прочерки автоматных очередей простреливали воздух с двух сторон. Они пересекались на большом камне, выбивая из него мелкие осколки, которые больно впивались в лицо. Клим страшно рисковал, поднимая голову, но и сидеть, не высовываясь, никак нельзя. Не будешь отстреливаться, «духи» подойдут совсем близко, и тогда все. У него СВД, двоих он уже уложил, может, еще и третьего, если повезет, завалит. Но это край. Минут пять осталось, максимум десять. Тут и «вертушки» не спасут: слишком уж близко подобрались «духи»…

Рядом, в зазор между камнями, с глухим стуком что-то упало. Клим не стал смотреть, что это было. Даже сквозь дробный треск перестрелки слышно, как прогорает в запале пороховой замедлитель. Если слышно, значит, граната совсем рядом. Сейчас рванет!..

Клим открыл глаза и оглох от тишины. Он лежал на остывшей, но все еще теплой печи, прямо над головой – деревянный потолок. Чуть в стороне поскрипывал подоконник – то ли ветер его цепляет с той стороны, то ли домовой играет. Дом старый, деревянный, он живет своей жизнью.

Клим глянул на часы. Так и есть, половина пятого утра. За окном еще темно, но ему пора подниматься. Сельская жизнь – она такая: лежа на боку, много не наработаешь. Да и нет у него желания залеживаться на печи. Три года в зиндане провел, насиделся в тесноте – на всю жизнь хватит.

Он помнил, как рядом с ним взорвалась граната, изувечив лицо. И пуля в ногу попала, кость перебила. «Духи» взяли его в плен едва живого. Могли бы и добить на месте, но Климу повезло… Это он сейчас так считает, что повезло. А в зиндане в голову лезли совсем другие мысли. Там Климу хотелось умереть…

Он сбежал из плена, вышел к своим, пару месяцев провел в госпитале, а потом вернулся домой – с изуродованным лицом. Устроился на работу в колхоз. Мужики ничего, относились с пониманием, а бабы косились на него, шушукались. Кто-то брезговал, кто-то жалел, но никто не оставался равнодушным к его уродству. Так и жил, пока не обзавелся собственным фермерским хозяйством. Купил за бесценок дом на выселках, возродил из пепла списанный трактор. Вспахал на нем землю, засеял, собрал урожай. Видно, Бог воздал ему за страдания, земля уродила богато. Только вот трактор сломался. А землю снова нужно пахать. Движок нужно перебирать, поршни менять и кольца, а дело это непростое. Но ничего, Клим справится. И землю вспашет… Он сильный, он справится. А одиночество его не пугает. Он к нему привык…

Клим спустился с печи, встал на обе ноги, и гнилая половица с хрустом проломилась под ним. Он лишь усмехнулся, ничуть не раздражаясь. Он жив, деньги на новые доски у него есть, руки откуда нужно растут, а главное, дни впереди длинные – с раннего утра до поздней ночи. Разберется с трактором, вспашет землю, а ближе к зиме займется домом. В свое удовольствие.

* * *

Капли дождя стучали о подоконник, разбавляя гнетущую тишину, которая, казалось, давила на одеяло, утяжеляла его. Эта тишина мешала спать. Юля лежала с закрытыми глазами, но уснуть не могла. Мамы нет, она ушла к другому, сбежала от отца, от дочери. Она ушла, после нее осталась только тишина. Юля знала слова, которые она должна сказать маме, если та вдруг ве