Ночью я просыпался от шума и грохота на улице. Там, после двухнедельного изнурительного зноя, не на шутку бушевал жуткий ливень. Порывистый ветер под ослепительный блеск молний, треск и разрывы грома безжалостно хлестал по стеклам ветвями вишен, разросшихся в нашем палисаднике.

– Нам бы тихий дождичек, – вздыхала мама. – Спи, сынок, – она подходила ко мне и поправляла одеяло, не считаясь с тем, что я уже давно не маленький – одиннадцать лет отметили.

Под утро я крепко уснул. Не слышал, как унялась непогода, как ушел на работу отец. Поднявшись с постели, потянулся к стулу за рубашкой и брюками.

– Проветри комнату, – послышался мамин голос из кухни. – Там, на улице, такая благодать!

Я оделся и распахнул окно. Ласково пригревало солнышко, щебетали воробьи, игриво порхали над штакетником бабочки. После дождя улица буквально преобразилось – словно облачилась в свои самые яркие праздничные наряды.

– И тебе надо устроить банный день, – подошла ко мне мама. – Речка для вас – баловство, в ней как следует не отмоешься…

– Только не сегодня?.. Хорошо?..

Я высунулся в окно, услышав музыку.

– Кто это, мама? – спросил, увидев посреди дороги, чуть наискосок от нашего дома, незнакомую девочку. – Ты посмотри, как она здорово танцует…

Я отодвинулся, давая возможность маме полюбоваться на чудную артистку.

– Где? Кто? – мама с любопытством оглядела улицу. – Никого не вижу, – она улыбнулась. – Вот шутник, – взъерошила мне волосы, отстраняясь от окна. – Иди, умойся, да за стол садись…

Я удивился, протер глаза, даже ущипнул себя. Да как же мама не заметила? Вон она, в пестром платьице и розовой косынке, продолжает вальсировать…

– Мама! Мама! – закричал я. – Иди скорее!

Девочка остановилась и, глянув в мою сторону, застеснялась и спряталась за дерево. Стихла и музыка. Я вздохнул и поплелся в ванную комнату.

– Наверное, в гости к кому-то приехала, – произнес, усаживаясь за стол на кухне.

– Кто? – спросила мама.

– Девочка, которая танцевала.

– Выдумщик, – мама поставила передо мной тарелку с картошкой и котлетой. – Ешь…

Я рассмеялся.

– Ты, мама, сама меня разыгрываешь, – сказал. – Ты не могла ее не заметить… Она же не призрак…

Мама налила в чашку молока, положила на блюдечко сдобную ватрушку.

– Боюсь, Костя, – сказала, – погубят тебя компьютерные игры. Настоящей войны не видел, а во сне в атаку бежишь, криком исходишь. Был бы жив твой дед, хлебнувший горя и бед в Великую Отечественную, дал бы он тебе чесу! Вот расскажу отцу, что ты уже и днем начал грезить…

– Не надо, мам, – я отложил ложку, расправившись с содержимым тарелки. – К Борьке не только я хожу… И другие ребята… Мы по очереди играем… Не волнуйся…

– Раньше я думала, что компьютер – это хорошо. – мама вытерла руки о фартук, присела на табурет. – Мол, вы дома, нигде больше не болтаетесь, ничего худого с вами не случится. А оказывается, – с компьютером не меньше тревог и переживаний за вас…

Я допил молоко.

– Скоро Борькин брат вернется из армии, продолжит учебу в институте, и не видать нам больше его компьютера, – подошел к маме и обнял ее. – Так что не переживай особо…

Мама покачала головой.

– Не у Борьки, так у кого-то другого найдете пристанище… Мы б тоже давно купили себе компьютер, да боюсь, что ты прилипнешь к нему, не до школьных уроков будет…

Я вышел на улицу, постоял возле палисадника, осмотрелся… Улица из конца в конец была пустынной, но я заметил, как мелькнул и опять исчез за стволом тополя краешек пестрого платьица.

– Знала, что ты захочешь со мной встретиться, – девочка вышла из укрытия. Худенькая, стройная, темноволосая, глаза – голубые.

– От кого прячешься? – спросил я. – К кому приехала? Я тебя вижу впервые…

– Я сама по себе, – девочка улыбалась.

– Так не бывает, – возразил я. – Только кошки сами по себе…

– А я бы могла и кошкой перед тобой появиться, но как бы мы с тобой тогда разговаривали?.. Ты же не умеешь мяукать?..

– Еще чего!.. Я же человек!..

– Да, человек… А я вот разной могу быть, в зависимости от обстоятельств… Сейчас вот – человек… Девочка… Хорошенькая я, правда?..

Я смутился.

– Я не случайно тебя выбрала, – девочка взяла меня