Энтропия в замкнутом пространстве. Книга чужих судеб, прочитанная фланёром

Олег Владимирович Зинченко

Если вы хотите знать, что чувствует человек, способный читать чужие судьбы, если вы не боитесь, что ночами вас будут мучить кошмары, не страшитесь, что мозг перестанет различать, где явь, а где вымысел, то эта книга для вас. Ну а так же для тех, кто готов признать, что жизнь – лучший выдумщик, и ещё раз в этом убедиться.

Энтропия в замкнутом пространстве

Книга чужих судеб, прочитанная фланёром

Олег Владимирович Зинченко

Большинство словарей растолковывают значение слова фланёр,

как определение про праздношатающегося гуляку

и искателя приключений.

Меж тем Большой толковый социологический словарь

относит фланёра к поэзии Бодлера

и трактует как странника, наблюдателя, обозревателя

или даже странника-наблюдателя городских форм…

Ну а энтропия даже физиками не до конца объяснена.

© Олег Владимирович Зинченко, 2016

ISBN 978-5-4483-5400-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Открывающиеся двери электрички прошипели о прибытии на конечную станцию – областной центр на серой поверхности нечерноземья. Это был 1987 год, последний год ещё СССР. Правда, уже был изгнан из политбюро Борис Ельцин, а лишённый страны Иосиф Бродский получил Нобелевскую премию и это даже не особо замалчивали, да и вообще перестали глушить вражеские голоса, начались телемосты между США и СССР, из которых мы узнали, что секса у нас нет, немец Матиас Руст приземлился на своём самолёте на Красной площади, завершалась антиалкогольная кампания, которая ничего не принесла, кроме очередей, убытков казне и подорожания алкоголя… Это был последний год, когда всё ещё можно было остановить, но ещё не было тех, кто мог это сделать…

Осип, крепкий юноша двадцати трёх лет от роду, вышел на платформу и сразу же столкнулся с нереальным, в условиях борьбы с пьянством, объектом – пивным ларьком на фоне здания вокзала времён Николаевской железной дороги. Но пить пиво не стал, ему предстояла беседа с начальником «почтового ящика» – режимного предприятия, куда, собственно, Осип, уже считавшийся опытным специалистом, и приехал. Он, как и вся страна, вдруг решил поменять свою жизнь, и начал со смены работы. Но до собеседования времени было что блох на собачьем хвосте – навалом, поэтому эту массу Осип решил размазать по пространству города, начав с пешей прогулки.

Привокзальная площадь ничем особо не удивила, а вот трамваи, снующие с двумя, а то и с тремя вагонами – радовали. Осип решил отнести это к плюсам города, а их вместе с пивом было уже два, и стоя на пересечение двух широких улиц, выбрал ту, что вела на север. Никаких ассоциаций, просто потому, что на север.

Как оказалось – не зря. Именно эта улица вела в центр города. А ещё через несколько кварталов Осип уткнулся в нестабильную толпу короткоюбочных, напряжённо и радостно чирикающих девушек. Прелестницы и не очень стояли у здания, из вывески на котором следовало, что это филфак местного университета. Осип так же отнёс это к плюсам. Итого, их стало три.

Осип, не спеша фланируя к ближайшему полюсу вдоль проспекта, уже дважды покупал мороженое, а в одном кафетерии при магазине, приложился к стаканчику молочного коктейля, убеждённый, что вкус еды тоже многое говорит о населённом пункте. Коктейль оказался недурён, что тоже можно было бы отнести к плюсам, но Осип не спешил. Ведь он узнал что это город ещё богат швеями и ткачихами, поэтому был в раздумьях, не отнести ли к плюсам женский вопрос, точнее, отсутствие здесь такового, или плюс поставленный у филфака уже достаточная оценка.

С этими мыслями Осип вышел к серому зданию в стиле советского минимализма, с запутанной пропорцией стен. Ну вышел, и шут-то с ним, если бы не жара на улице и, как следствие, открытое окно на первом этаже. В него-то и заглянул Осип. А там, на столе лежал человек. Точнее, то, что от него осталось, так как это был человек разрезанный вдоль грудины до паха, с вывернутыми наружу внутренностями. Впрочем, может не всё было так драматично, а детали дорисовало в