Бабушка Риф

– Что действительно заслуживает внимания, так это твои усы!

Бабушка Риф крутила огромной поварешкой над головой. Желтые пузатые кастрюли стояли на плите и танцевали переплетающийся танец запахов.

Малыш Краун в толстовке стоял у плиты на табуретке, с причмокиванием как рыба, открывал рот и ловил им пар. В одной руке у него был пластмассовый катер, в другой старая деревянная трубка. Он очень старался научиться пускать облака дыма изо рта, как капитан дальнего плавания, но к табаку его не подпускали, а другого дыма он еще и не видывал.

– Убери свой нос, Краун. Сожжёшь себе обе щеки!

Бабушка покрутила поварешкой еще раз, на этот раз на опасном расстоянии перед носом Крауна.

За юного испытателя внезапно вступился низкий и теплый голос.

– В Полинезии не боятся вулканов. В Полинезии даже камни на дорогах дымят. Столько там под ногами вулканов! И щеки там у всех целые.

Это был дедушка, который тут же закрутил ус и хитро подмигнул Крауну.

– Что ты все врешь! Краун не слушай его, спускайся с табуретки и сбегай в кладовку. Мне нужно кленовое варенье.

Кленовое варенье прячется на заваленных полезными вещами полках. Спускаешься по скрипучей лестнице в подвал. Тут слева зажигается свет. Вот тут свалены дедушкины инструменты, тут испачканная в краске веревка, тут великое множество разбросанных гвоздей и гвоздиков. Ай.

Краун хватает холодную банку кленового варенья, она скользит, вылетает из рук и почти разбивается. Ловкий Краун! Малыш успел поймать банку в самый последний момент.

– Будет начинка с приключениями. А пирог с опасностями, – делает вывод мальчишка.

Вечером все за столом. Дедушка и бабушка Риф в своих любимых свитерах рассаживаются в плетеные кресла. Ужин. В центре стола свеча. Краун за семь минут до этого пробежал по всем уголкам и выключил весь свет, который смог найти. Даже декоративную лампу, которая никогда не светила в прихожей, Краун, на всякий случай, занавесил тряпкой.

Дедушка за столом начинает ужин аппетитной репликой, обязательно вонзив палец вверх.

– В Полинезии пауки любят полакомиться ягодами, они не любят мух. А сами они размером вот с этот кулак.

– Старая пластинка. Краун, садись скорее. Ужин в 8 часов. А уже 5 минут как.

Щепетильная старушка. Не каждому так везет. Краун забегает в гостиную.

Свет заговорчески освещает только лица сидящих за столом. Поднимая кружку с молоком, Краун говорит тост.

– За заговорческие пироги!

– Это какие же? Из Полинезии? – усмехается дедушка.

– Стая заговорщиков у меня за столом. Всем приятного аппетита! – говорит бабушка Риф.

Ложки и вилки разлетаются по тарелкам, отправляя в рот все самое вкусное.

– Краун. Расскажи, каким ты будешь?

– Я буду смелым! Буду предводителем собак и буду без страха спускаться за вареньем. Можно еще пирога?

После ужина Краун отправляется в ванную, чистит зубы, строит рожицы отражению в зеркале и пальцами на разный манер мастерит прически на голове. Удовлетворенный, он прыжками добирается до кровати, упаковывает себя в одеяло, и теперь будет спать до утра. Весь дом неторопливо кутается в темноту, пока на улице все еще что-то шумит, завершает дела.

Из коридора доносятся обрывки фраз бабушки.

– Только посмотри на себя! Как у трубочиста. Что действительно заслуживает внимания, так это твои усы.

Смотри, Краун, прошел день. И это было хорошо.

Краун в лесу

Краун собирает орехи. К полудню набралось уже с горкой в раскрытых ладонях, да так, что не удается спрятать в карман. На плечо наброшена кожаная пилотная сумка, внутри шуршат прочерченные маркером маршруты на контурных картах и несколько конфет. Краун крадется по тропинке, выглядывает из-за каждого дерева, проверяя, свободен ли путь.

– От кого? – спрашивает Инга.

Мало ли от кого. В Полинезии все друг у друга также что-то спрашивают, а потом – раз! и ты в животе огромного паука или зеленого крокодила. Поменьше вопросов, милая Инга, поменьше вопросов. Краун запускает руку в сумку за конфетами.

– Держи. Иногда лучше ничего такого не знать.

Тропинка прячется в лес, подальше от дороги с машинами, подальше от кукурузного поля с красным пыхтящим трактором. Хотя Краун