Сны принцессы Лилиан

Яна Юрьевна Дубинянская

Тринадцать человек на борту космического корабля отправлены в Первую Дальнюю экспедицию – грандиозный эксперимент в истории человечества… Властительница средневекового королевства готова противостоять всему миру, чтобы обеспечить будущее принца, своего сына… Девочка из захолустного поселка, разоренного войной и глубоким кризисом, видит яркие, чудесные, сказочные СНЫ… Насколько сильной и стойкой окажется юная, почти детская любовь главных героев? Есть ли в познании мира грань, которую нельзя переступать? Выбирают ли времена и страны для счастливой и наполненной жизни – и если да, оправдывает ли эта жизнь во СНЕ реальность, в которой человек превращается… в растение?

Яна Дубинянская

Сны принцессы Лилиан

Она лежала на спине, и над запрокинутым лицом покачивались ветви клена. Спутанные волосы переплелись с прошлогодней листвой, золоченая сетка на них потускнела и лопнула в нескольких местах. По сгибу обнаженной руки путешествовал новорожденный паучок. Выцветший бархат платья, словно паруса, провисал между сплющенными обручами кринолина.

Она спала.

Ее округлые локти, и нежные запястья, и чуть заметные бугорки ключиц у края декольте, – пускали в землю тонкие, полупрозрачные, белесые корни.

Пролог

Папа мыл руки.

Новый кусок мыла, большущий, словно кирпич, полностью прятался в его огромных ладонях. Между пальцами выступала серо-коричневая пена и клочьями падала в раковину.

– Поддай водички, – попросил он.

Девочка привстала на цыпочки и осторожно накренила тяжеленный ковш, чтобы вода стекала тонкой струйкой. Косточки хрупких пальцев, сжимающих ручку ковша, рельефно выступили и побелели. От напряжения девочка даже запыхалась и на секунду умолкла, чтобы перевести дыхание. И продолжала свой рассказ:

– … У нее было золотое платье с во-от такой длинной юбкой! Но она была злая. Злая-презлая королева. А принц болел. А она кричала, чтобы я ушла, и даже сказала страже: «Прогоните эту девчонку!» Как в той сказке про портного в маминой книжке, помнишь?

Папа промычал что-то, не удовлетворившее девочку, и она требовательно повторила:

– Помнишь?

– Стоп, не лей пока. Что?

– Мамину книжку про портного!

Отец улыбнулся и мыльной рукой почесал нос, отчего на усах повисла пенная капля.

– Конечно, помню. Ну, и что было дальше?

– Я сказала стражникам, что я не к ней, а к принцу, – счастливо заторопилась девочка. – А стражники были хорошие, у них пики страшные, а так совсем не злые, и я прошла, и теперь я боюсь. Вдруг плохая королева будет их ругать, папа?! Будет?

– Будет… То есть не будет, не бойся. Полей еще!

Воды в ковшике оставалось на самом дне. Девочка перевернула его, вытряхивая на папины руки последние капли, а потом наклонилась над баком. Высокие края уперлись ей в подмышки, а вода плескалась так низко, что пришлось как следует перегнуться, чтобы зачерпнуть полный ковш. Но девочка не прерывала увлеченного рассказа:

– А он болел, очень-очень сильно болел, сильнее, чем Фрэнк в прошлом году, такая болезнь, называется «оспа», я запомнила. И он все время звал меня. Все время! Просил: «Пусть она придет, моя любимая сестричка»… Он говорил «сестричка», но я же не сестричка, у меня наша мама и ты, а у него король и та нехорошая королева. Она меня все-таки пустила, чтобы он не волновался, больным нельзя. А сама тоже зашла и сидела все время на большом-большом кресле, золотом и с картинками. И на стене там была очень красивая картина, как у дяди Боба с дамбы, только еще красивее. И вообще там было очень красиво, потому что дворец. А принц лежал на кровати и сказал: «Как хорошо, что ты пришла, Лилиан, только близко не подходи, а то тоже заболеешь». Он меня называл, как взрослую – Лилиан! Он очень хороший. Жалко, что он заболел…

– Жалко. Полей еще, только поаккуратнее. Вода, смотрю, опять кончается…

– И я сказала: «Выздоравливай поскорее, мы пойдем гулять на речку, только купаться нельзя, потому что в городе опять отходы спустили»… Правильно? А то Фрэнк говорит…

– Черт!

Мыльный брусок выскользнул из папиных рук и, ударившись о край раковины, закатился куда-то в угол. Папа смешно помаха