А нелюбовь как чёрный немедведь

А нелюбовь как чёрный немедведь

За мной не гонится,

Меня не растерзает.

Но сердце загнанное знает —

Во сне несложно умереть.

А я уеду ночью в Питер

А я уеду ночью в Питер,

Когда меня никто не ждёт.

Когда никто не пожалеет,

Не скажет тихо: Пусть идёт…

И на рассвете над Невою

В лицо повеет влажный бриз,

И чайки реют надо мною,

Кричат и смотрят грустно вниз.

Как петербурженки красивы

На Невском в полдень и с утра.

И длинноноги, и спесивы,

И ожерелье в три ряда…

И вот уж ночь.

И снова Питер —

Прекрасный Город Без Имён.

И ветер фонари качает,

Играя тихий котильон.

Засну у льва под чёрной лапой,

Накроюсь золотым крылом.

И утеку вместе с Невою

В прекрасный сон под этот звон.

Ад – уже на Земле

Выиграй с закрытыми глазами

У тех, кто управляет снами.

Бегущие крысы сказали тебе:

Отчаянный странник, во всём следуй Тьме!

Но ты им не веришь – они лишь фантом,

И нерва разряд, мыслеформы нейрон.

Проходишь карниз, снизу тёмный балкон.

Смотри, не скользни на холодный бетон.

А дальше – под арку, в руке лёгкий меч.

Летучие тени касаются плеч.

И страха предчувствия были верны:

Смотри, эти крысы лежат уж мертвы!

Ад – уже на Земле. Ад – крик жизни больной.

Ад в твоей голове.

Ад – это страх. Прими этот бой!

Ад – это жизнь. Ад – груз давних грехов,

Безбожие божьих сынов.

Бегущие крысы не лгали тебе.

Ты мог убежать, укрывшись во тьме.

Ты их не послушал, они не ушли.

В руке твоей меч, так сражайся. Иди.

Где-то во сне закончится бой.

Кто-то опять следит за тобой —

Кто-то, кто в комнате, пока ты во сне,

Кто-то грызёт сухарь на тебе.

Безешка моя

Миллиарды следов

Красных танковых гусениц —

Следы губ на бинте.

Я считаю заусенцы —

При нечётном количестве

Женюсь на тебе.

Только б в свадебном торте

Не засохло безе…

Без безе не целуется,

Без безе нам нельзя.

В этой белой хламиде

Ты – безешка моя!

Нравится, не нравится —

Замуж. Пусть удавятся

Подруги-некрасавицы

И парни бывшие твои.

Нравится, не нравится —

Пока что дело ладится.

Кольцо на пальце мается —

Я властелин любви.

Денег коробка

Чем-то белым обвязана.

Половина – твоя,

Но ты будешь наказана:

Ты, безешка моя,

Зачерствела, красавица…

Безе зачерствеет

На свадебном торте,

Что останется в прошлом,

Которого нет.

Сладкий вкус растворится

В суете пресных лет.

Всё обман, сказка, сговор

Белоснежных невест

И барыг, алчно ждущих

В магазинах колец.

Торт как айсберг коварный

Жизни днище пробьёт,

Холостяцкий Титаник

На корм рыбам пойдёт.

Я стою у штурвала,

Я вообще молодец,

Но под сливочным кремом

Скрыто слово «конец».

Безтополиная кухта

Безтополиная кухта

Окутывает мягкой пылью.

Как много девок вне себя

Я встретил этой долгой былью…

Я был наружу, не в себя.

И отражением светился.

И падал, капал и искрился.

Как оказалось позже – зря.

Я ел помногу, не постился,

Хотя твой блог манил меня.

Зело челом твоим прельстился

Комментов жаждали глаза.

Я дочитал твой пост до донца,

До криков утреннего соловья.

Ведь я тогда тебя не понял —

Я не нашёл в конце конца.

Затем зима покрыла раны

И след от валенков твоих

Вдруг скрылся в снежности Нирваны,

В душе оставив этот стих…

Белая баночка красной икры

Белая баночка красной икры —

На свет посмотри и тихо возьми.

Иди, потрясаясь небу,

Морозному мёртвому небу

Вечерних шагов.

Ты – Фредди Меркьюри из осетров.

В сапожках-балетках на всё ты готов.

Но мелко в проулке трясёшься,

Боишься не встретить Солнца.

Икра по ногам твоим бледным

Тихо стекает.

Летят мурманчане за Солнцем на юг,

А я в промежутке спою про уют.

А ты – ты осётр, молчишь.

И, наверное, ранен.

Попались в проулке мерзавцы и нож.

И брюхо вспороли – чего же ты ждёшь?

От чёрной икры отпадая, летят красные капли.

Белую баночку красной икры —

На свет посмотри и тихо возьми.

Иди, потрясаясь небу,

Морозному мёртвому небу

Вечерних