– Автора!

Наталья Вячеславовна Андреева

Алексей Леонидов #3

В прекрасный весенний день в тихом дачном поселке убивают человека. Верней, его травят цианистым калием. Естественно, начинается расследование, но… В ход расследования начинает активно вмешиваться сам отравленный. Время от времени в милицию начинают поступать письма от его имени, где он очень доказательно по очереди обвиняет знакомых и близких ему людей в своем убийстве. Причем это не просто голословные обвинения: каждый мог бы желать убитому смерти, и у каждого нашлись улики, о которых покойный своевременно позаботился.

Конечно, Павел – человек неординарный и писатель талантливый, но эдакий злой гений каждого, кто хоть в какой-то степени с ним пересекался.

Сенсационный роман-игра «Смерть на даче» неожиданно для самого автора превратился в реальность…

Наталья Андреева

– Автора!

Пролог

«…Пальцы мои скрючены и похожи на клешни вареного рака, их можно вывернуть с хрустом, обсосать и отбросить прочь. Признаться, я не люблю вареных раков. Я люблю воблу и пиво, то есть любил, а сейчас уже ничего и никого не люблю. Я лежу на полу, неприятно пахнущий смертью и отвратительный на ощупь, негнущийся и холодный. Мой взгляд остыл, как чай, принесенный в купе с большим опозданием нерадивой проводницей. Я еду в Вечность. Мои соседи по купе: круглый стол на четырех «пьяных» ножках, продавленный диван, старый буфет, на стенках которого фанера пошла пузырями, да остов этажерки, добрая половина ее полок сгнила и провалилась. Нет, я не бедный и не жадный. Эти вещи дороги мне как память о моих родственниках, которые ушли из жизни не при столь драматичных обстоятельствах, а как все нормальные люди, то есть умерли своей смертью. В отличие от меня.

Мои соседи по купе остались посмотреть на ту суету, что подняли вокруг моего мертвого тела тупые люди с тусклыми рыбьими глазами. Купе – это я так, для образности мыслей. Я же все-таки писатель – а писателю положено быть оригинальным. Если только он не сочиняет истории, удобоваримые для желудков простых смертных, и не вываливает их на прилавок, словно дешевую колбасу. Нате! Режьте и ешьте! Хоть целиком, хоть кусками!

Что же касается места действия… Конечно, это не купе спального вагона. Это кухня на моей собственной даче. Где я лежу сейчас мертвый. Но все равно что еду. В Вечность.

Они приехали, скорее всего, рано утром. Вошли, огляделись и осторожно, чтобы не затоптать следы, стали осматривать место происшествия. Увидели на круглой столешнице два бокала и тут же закричали: «Ага!» Два бокала и пепельница из дешевого синего стекла. Эту пепельницу моему покойному, как ныне и я, отцу вручили на работе сослуживицы. Подарок ко Дню Советской Армии в обмен на цветы и шоколадки им же к грядущему празднику Восьмое марта.

Тоже память. Они, то есть сыщики, сказали «ага!» и кинулись к пепельнице. Разве они не маньяки? Фетишисты, которые носятся с каким-нибудь окурком, либо волоском с чужой головы и пытаются доказать, что все было именно так, как они думают. Мне смешно! О пепельница! Я презирал тебя, словно дешевую шлюху, стряхивая пепел в твое гнилое нутро и тыкая, не глядя, туда же обгоревшие спички. А теперь тебя, почти как порядочную женщину, осторожно и с почтением вытряхивают на чистый лист бумаги. Белоснежный. Поздравляю! После смерти своего последнего владельца ты вновь стала девственницей!

Сыщики же все ходят вокруг моего тела, нарезают круги, словно акулы, и пытаются понять, отчего я умер. Человек, который нюхает пустой бокал, должно быть, эксперт. Все они алкоголики. И мерзавцы. Ненавижу… Впрочем, я ненавижу всех, все человечество. Есть такая болезнь: рак души. Она ничем не выдает признаков гниения в организме вполне живого и цветущего на вид человека, но тем не менее смертельна. А тело мое… Оно в полном порядке. Всегда было в порядке. Если бы они знали, какое это было тело, прежде чем стать никем, просто мешком с костями! Как любили его женщины и как презирал его я. Я, чья Вселенская Душа случайно попала в эту скотскую племенную оболочку! Им ничего не понять и ни о чем не догадаться, этим ментам. Им, сирым, пришедшим сюда с улицы