Рука или Оттенки серого

Писатель смотрел на свою правую руку с явным отвращением. Кисть посинела от сдавливающей её верёвки. В левой руке он держал топор.

– Ничего, ничего. Скоро ты будешь на помойке и больше никому не сможешь навредить.

Пальцы на правой руке слабо шевелились.

– Сейчас ты у меня запрыгаешь, так запрыгаешь…

Средний палец на правой руке медленно поднялся вверх, а остальные пальцы сжались черепашкой.

– Ах, так ты себя ведёшь, пакостница!

Писатель поднял топор и безжалостно опустил его на правое запястье… Кровь брызнула во все стороны, но писатель её не видел. Он и не слышал, как треснули кости. Он потерял сознание. Когда пришёл в себя, вокруг всё было липким и красным от крови.

– Почему я не стянул руку жгутом?

Из-за сильной потери крови у него даже не было сил подняться на ноги.

С большим трудом перевернувшись на живот, он пополз к шкафу. Левой рукой открыл дверцу и взял первую попавшуюся вещь. Это была белая футболка. Корчась от боли, он завернул правую руку, вернее, то, что от неё осталось, и пополз к тумбочке с телефоном. Подтянулся левой рукой, пытаясь подняться на колени. Опять потерял сознание. Очнулся, снова попытался подтянуться. На этот раз получилось. Теперь нужно было добраться до телефонного аппарата. Ему удалось снять трубку. Спасительный гудок дал слабую надежду. Он зажал трубку между левыми плечом и ухом. Не видя циферблата, набрал номер скорой помощи.

– Скорая? Алло! Я потерял много крови. Приезжайте скорее… Адрес? Улица Сервантеса, дом 49, квартира 1… Дверь не заперта.

Когда он снова очнулся, то увидел двоих в белых халатах. На его правой руке белела повязка.

– Доктор! Я буду жить?

– Будете, будете. Мы вас отвезём в больницу. Вы потеряли много крови. Там вам сделают вливание. И наложат швы. Вы согласны?

– Да-да. Только поищите мою руку. Вы её видите?

– Нет, мы её не видим. Кто это сделал? Кто вам отрубил руку? В доме побывали грабители?

– Это я сам её отрубил…

– Мы вынуждены сообщить в полицию.

– Не надо. Я же говорю, это я сам её отрубил. Она меня не слушалась. Она делала, что хотела… Вы мне не верите?

Медики молча переглянулись.

– Мы вам верим. Но, по закону, нужно сообщить в полицию. Вы можете сказать своё имя и фамилию?

– Мигель Динас.

– Сколько вам лет? Вы помните дату рождения?

– Мне…45 лет. Я родился… Постойте, когда же я родился? Ах, да, 5 марта 1935 года.

– Как вас зовут?

– Я же уже сказал, Мигель Динас.

– Вы хотите сказать, что это вы написали роман «Тайная печать»?

– Да, этот мой роман.

Медики снова переглянулись.

– Вы в этом уверены?

– Проверьте мой паспорт, если вы мне не верите!

Медики стали смотреть по сторонам. Они осторожно переступали через лужи крови. Искали на столе, на полочке возле телефона.

– Ладно, поехали. Больше тянуть нельзя.

– А где моя рука? Посмотрите, она должна быть где-то здесь… Может быть, на полу… Или она отскочила на другой стол?

Правой руки, вернее, кисти, нигде не было…

Писателю было 40 лет, когда он переехал жить в большой город. Да, по меркам 70-х это был действительно большой город. Скорее, человеческий муравейник со своими законами общежития, выживания и процветания.

Мигелю Динасу только начала улыбаться фортуна. Его сборник рассказов «Затворник» согласилось выпустить довольно крупное издательство. Получив аванс, Динас решил переехать в этот город и продолжать писать. Казалось бы, пришло время радоваться жизни. Ему уже давно надоела роль прототипа своего литературного героя. Он жаждал восполнить годы самовольного затворничества. Знакомиться с новыми людьми. Бывать в обществе. Бродить по городу, впитывая в себя его многоликость и разноголосость, и, конечно, творить, творить, творить…

Но многообещающий (как писала городская газета) писатель Мигель Динас откровенно скучал. Парадокс, да и только. Живя в захолустье и, практически не выходя на улицу, он строчил бисерным почерком день и ночь. Там он радовался вдохновенному труду и мечтал о деньгах и славе.

Теперь же, будучи при деньгах и став, как минимум, городской знаменитостью, он грустил и не знал, как ему быть. Ему не писалось! Совсем! Никто не знал этого. Издат