Тень зиккурата

Ирина Ковальчук

Годы перестройки ворвались в нашу жизнь под энергичный ритм песни о Вавилоне в исполнении группы «Бони М». И вряд ли кто из любителей дискотек понимал тогда, что танцует под один из самых печальных библейских псалмов о потерявшем Сион плененном еврейском народе. Этот переворот смыслов продолжается и по сей день. Современная жизнь подобна блужданию по хитросплетениям лабиринта, черные стены которого кажутся белыми. И Вавилон сегодня ближе к каждому из нас, чем когда бы то ни было…

Тень зиккурата

Ирина Ковальчук

Иллюстратор Кира Скрипниченко

© Ирина Ковальчук, 2017

© Кира Скрипниченко, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4483-4157-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Ночной звонок

Ваня откинулся на спинку стула и повернул голову к окну. Было уже за полночь.

«Ночь тонкой змейкой вползла в щель между шторами, – подумал он по привычке студента сценарного факультета ВГИКа подбирать образы.

Принтер, озабоченно пыхтя, усердно выплевывал отправленные на печать материалы о древнем Вавилоне, на поиск которых ушел целый вечер. Им суждено было превратиться в очерк на заданную тему и, если повезет, в нечто большее. У перегруженного учебой и работой студента никогда не хватало времени на то, чтобы порыться в этой покрытой пылью веков «ветоши», а она того стоила.

Ваня подошел к дивану, чтобы приготовиться ко сну, но перед его мысленным взором уже стояли мощные стены Вавилона, недоступные не только для врагов, но и для окружавшей город пустыни – вечнозеленые Сады Семирамиды свысока поглядывали на унылое царство желтых песков. Чтобы тоскующая в знойной Вавилонии возлюбленная царя могла наслаждаться свежестью фонтанов и ручьев, сотни невидимых тощих рабов с выбритыми ото лба до темени головами вращали специальное колесо, изнемогая от жары и усталости. Ваня вглядывался в благоухающие ароматами диковинные цветы, пытаясь представить себе возлюбленную царя. Мгновение – и статная фигура черноволосой красавицы, завернутая в длинное полотнище поверх туники, появилась на вымощенной розовым и белым камнем лестнице.

Пленила ты сердце мое одним взглядом очей твоих, одним ожерельем на шее твоей, – пришли на память строки из «Песни песней» премудрого Соломона.

Ваня улыбнулся и посмотрел на фотографию мамы, стоявшую у него на столе в деревянной рамке. На ней не было ни ожерельев, ни каких-либо украшений: простая кофточка, волосы гладко зачесаны, прямой спокойный взгляд, но как этот образ был дорог его сердцу! Сколько слез пролили эти красивые серые глаза, когда он, ее единственный сын, пленившись злом, обернутым в блестящий фантик, чуть не расстался с жизнью! Мама была для него всем: кормилицей, другом, защитницей, собеседником, советчиком. Она была для него солнышком, излучающим свет и тепло.

Ваня вспомнил своего друга детства Пашку, которого развод родителей лишил материнского тепла. Папа, конечно, заботился о сыне, не жалея денег, но Пашка страдал. Он конфликтовал с женщиной, с которой сожительствовал отец, хоть она и пыталась создать в доме уют. Заменить Пашке мать тетя Оля не могла, и он бунтовал.

Сейчас их пути разошлись – Пашка пошел по пути вседозволенности. Его детский бунт перерос в юношеское «не надо меня учить», поэтому дальше дежурных фраз общение школьных друзей не шло.

Принтер тяжело ухнул в последний раз и затих. Ваня подошел к столу, постучал распечатанными листами по столу, выравнивая увесистую стопку бумаги, и положил «багаж для размышлений» в лоток, где уже лежала взятая в библиотеке книга «Величие Вавилона»[1 - Книга Генри Саггса] и недавно прочитанная «Бумагия» Юрия Воробьевского.

«На сегодня хватит, – подумал Ваня вслух. – Теперь есть над чем поразмыслить».

Было без четверти час. Кратко помолившись, хорошо потрудившийся студент забрался под еще прохладное одеяло, перебирая в памяти планы на предстоящий день.

«Завтра нужно не забыть позвонить Насте…» – На этом месте путающиеся мысли оборвались, и Ваня погрузился в недолгое небытие, потому что около двух ночи прозвенел телефонный звон