Вступление

Трудно установить предков, когда они занимали одно и то же положение – крепостные и отличались друг от друга тем, что одному жилось легче, а другому хуже, и зависело это только от характера помещика. Ничего личного у них не было, и ничего своим потомкам они не оставляли, даже отчества. Исключение составляли те, кто обладал исключительным врожденным необычайным талантом при условии, что помещик заметил и развил его. А сколько талантов не раскрылось? К талантам относились художники, музыканты, актеры. А математики, литераторы и т. д. Где они? Не менее трудно построить генеалогическое дерево государственному крестьянину, который имел волю и мог передвигаться по стране, естественно в определенных пределах. Мы, православные, в отличие от многих народов не уделяли внимания памяти предков. Я попытаюсь это сделать на основании устных данных. К сожалению никаких письменных доказательств у меня нет…

Надел земли, изба и двор,

Но он – не дворянин;

Соха есть, лошадь и топор,

Но он не господин.

Каков он с виду? Великан

С широкой грудью малый,

Иль юркий тощий «таракан»

Мал ростом, с грудью впалой?

Что делал он, о чем просил,

Когда молился Богу?

Задавлен жизнью и без сил,

Сгибался понемногу?

То там, то там себя терял,

С судьбой сражался тяжко,

И, наконец, цветком завял,

Шел в мир иной, бедняжка.

Есть на карте России Курская область, а на Западе ее имеется небольшой, но древний город Рыльск. От него, в 12 км. к юго-западу находится село Жадино. Оно же находится и в 12 км от ж/д. станции Коренево. В этом селе и родились все наши предки. Все они были крестьяне древних русских корней. Село имело изломанную линию, поскольку все добротные земли отводились под пашню, а под дома и огороды, земельку похуже. Источником водоснабжения было несколько колодцев, но главным – довольно крупная река Сейм. Село находилось в излучине реки, а прямо напротив располагался остров, называемый сельчанами – «Зарека»

В излучине Сейма есть остров большой,

По местному звали «Зарекой»,

Поросший березой, высокой сосной,

Угрюмо встречал человека.

На нем и озера чуть больше пруда,

Глубины по грудь и по шею,

Но живности мелкой в нем много всегда —

Ловить мужики не умеют.

Вот только бы «бреднем» по ним поводить,

Кормя комаров да пиявок.

На берегу рыбу на кучи делить:

Улов, как всегда мал и жалок.

Плотва, мелкий карп, ну, а то – караси.

Потом долго сушат одежду.

Улова большого у Бога проси,

Но скуп, как бывало и прежде.

А дома за стол, все усядутся в ряд —

С рыбешкой пирог, да капустой,

Три стопочки водки «потянут» подряд,

Нет больше спиртного – не густо.

Потом разговоры… Идет похвальба,

Сказанья, былины, да сказки.

В махорочном дыме тонула изба,

Дремлю я, закрыв свои глазки.

Весна… Что может быть лучше этого времени года, когда все пробуждается от долгого сна, сами руки тянутся к работе! Я описываю, как это проходило в моем селе.

Левый берег реки низок, топок всегда,

В половодье его заливает,

Взгляд окинет пространство, а всюду вода…

Ждет деревня – она убывает.

Зори ясны, чисты и светлы небеса,

Высоко в небе птицы, как точки,

Лес наполнился шумом, звенят голоса,

И деревья покрыли листочки.

Цвет зеленый, но слабый, да и липки они,

Силу с каждым деньком набирают,

Жизнь, проснувшись, бушует и ночи и дни…

Днем деревня молчит, замирает.

Запарила земля, живность вся за селом,

Гуси ходят, коровы пасутся;

Подметают дворы старики помелом,

Петухи меж собою дерутся.

За селом – пахота, поднимают пары,

Пласт за пластом земелька ложится.

И работы для всех, в том числе, детворы —

Все до пота здесь будут трудиться.

Берег правый высок, и достаточно крут,

Есть ступеньки, чтоб легче спускаться.

Осторожность нужна необычная тут —

Нет перил, чтоб за них удержаться.

Но привыкли селяне к ступенькам своим.

(Может, в год раза два и поправят)

Босиком и, не глядя, сбегают по ним,

Хоть, создавшего их и не хвалят.

Змейкой улица вьется, дома в два ряда —

Кособоки, прямы, под соломой —

И на улицу окна слеповато гля