Из записок Желтоплюша

Уильям Мейкпис Теккерей

Теккерей Уильям Мейкпис (1811-1863) давно занял свое заслуженное место среди классиков мировой литературы. Роман "Записки Желтоплюша" в переводе Зинаиды Евгеньевны Александровой об английском "свете" XIX века и о самом важном, занимающем "высший свет": в погоне за модой "превзойти Париж", снобизме "леди и джентльменов", о деньгах в политике и "бизнесе" и о модных "творцах искусства". О самом привычном и тогда, и в современности.

Уильям Мейкпис Теккерей

ИЗ «ЗАПИСОК ЖЕЛТОПЛЮША»

НАШЛА КОСА НА КАМЕНЬ

Второго моего хозяина звали еще благозвучней, чем первого. Я поступил лакеем к достопочтенному Элджернону Перси Дьюсэйсу, младшему – пятому по счету – сыну лорда Крэбса.

Элджернон был адвокатом, вернее сказать – жил на Колодезном дворе в Темпле. Квартал не ахти какой, так что мои читатели могут его и не знать. Находится он на окраине Лондона и является любимым приютом столичной юриспруденции.

Мистер Дьюсэйс был адвокат, однако это вовсе не значит, что он выступал на суде или объезжал судебные округа; просто он снимал комнату на Колодезном дворе и дожидался должности судьи, ревизора или какая еще там могла ему выйти от правительства вигов. И отец у него (так мне рассказала уборщица) был лорд из вигов, хотя раньше ходил в ториях. Такой был неимущий лорд, что стал бы кем угодно или вовсе ничем, лишь бы пристроить сыновей и самому разжиться.

Элджернону от него полагалось двести фунтов в год; оно бы неплохо, да только он их не выплачивал.

А молодой джентльмен был хоть куда. Свои доходы в 0–0 фунтов в год он тратил, как подобает настоящему светскому человеку. Держал кеб, ездил к Олмэку и к Крокфорду, вращался в самых высших аферах, а в судебные книги, по правде сказать, заглядывал очень редко. Знатные господа умеют добывать деньги на всякий манер, иной раз так, что простым людям и не приснится.

Жил он всего-навсего на каком-то там Колодезном дворе, на четвертом этаже, а широко, точно Кресс. Десятифунтовыми бумажками швырялся, как полупенсами; кларет и шампанское мы хлестали, точно простой джин; ну а мне, понятно, лестно было служить у такого знатного барина.

В гостиной у Дьюсэйса висела картина, а на ней был представлен весь его род в виде дерева; дерево росло из живота у рыцаря, и на каждой ветке кружочек с именем. Выходило, что Дьюсэйсы прибыли в Англию в 1066 году с самим Вильгельмом Завоевателем. Называется такое дерево негералическим. Вот это-то дерево – да еще звание достопочтенного – и позволяло хозяину так жить. Будь то простой человек, он выходил бы мошенник. А знатному не то еще прощается. Что там скрывать – достопочтенный Элджернон был ШУЛЕР. Для человека низкого звания нет хуже, чем это ремесло; человек честный за него нипочем не возьмется; ну, а для знатного джентльмена оно самое выгодное и легкое.

Кое-кто удивится, зачем такой барин проживал в Темпле; а я скажу, что в этом самом Темпле живут далеко не одни юристы. Там квартирует много холостяков, таких, что даже совсем не по судейской части; много и липовых адвокатов, которые за всю свою жизнь и двух раз не надевали мантии и парика; им бы жить где пошикарнее, на Бонд-стрит или на Пикадилли, а они живут в Темпле.

Взять хотя бы нашу лестницу – там на восемь квартир было всего три адвокатских. Внизу – адвокаты Скрьюеон, Хьюсон и Дьюсон; на втором этаже адвокат высшего ранга Флеббер, напротив него – стряпчий Браффи. На третьем адвокат-ирландец мистер Хаггерстон; этот имел клиентов в тюрьме Олд-Бейли и вдобавок должность лепортера в газете «Морнинг пост». На той же площадке висела дощечка:

«Мистер Ричард Блюит»,

а на четвертом этаже, кроме моего хозяина, проживал некий мистер Докинс.

Этот переехал в Темпл недавно – на свою беду; лучше бы ему на свет не родиться; ведь Темпл его разорил, ну, не сам, а с помощью моего хозяина и мистера Дика Блюита, как вы сейчас услышите.

Мистер Докинс – так объяснил мне его слуга – только что вышел из Оксфорда и был при деньгах: что-то около шести тысяч фунтов в ценных бумагах. Недавно справил совершеннолетие, был круглый сирота, а в Оксфорде окончил с отличием и приехал в столицу,