Возрождение

Олег Николаевич Верещагин

Враг у ворот. Фантастика ближнего бояНиколай Романов #2

Продолжение романа «Очищение»…

Отгремела Третья Мировая война, ядерная зима уничтожила то, что не смогли уничтожить ядерные боеголовки, – привычные общественные отношения. Люди превратились в хищников. Рабовладение, торговля человеческими органами, разгул бандитизма и сектантства захлестнули все человечество. Россия не стала исключением, но только в ней бывшие военнослужащие и просто люди, сохранившие понятие о чести, сплотились в добровольческую Русскую Армию, возглавляемую бывшим офицером ВС РФ Николаем Романовым. Отныне растлители детей, каннибалы и религиозные изуверы не смогут спать спокойно…

Олег Николаевич Верещагин

Возрождение

© Верещагин О., 2015

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

* * *

Моей Женьке посвящается

Все шире ползут

кровавые пятна,

в железном прахе земля,

в пыли…

Так будь же готов

на подвиг ратный —

освобожденье всея земли!

    Ольга Берггольц. Европа. Война 1940 года

Предварение

Запасные пути открыты

Мы мирные люди, но наш бронепоезд

Стоит на запа?сном пути!

    М. Светлов

Дальневосточная Русь. Первые годы безвременья

Романов привык к тому, что по утрам снаружи воет пурга.

Он просыпался, начиная в шесть утра свой рабочий день, под ее звук, похожий не то на стон умирающего, не то на злобный голос разумного существа. Он и засыпал под него, но – засыпая, понимал, что к чему и что происходит. А по утрам, в полусне, еще не открыв глаз, он часто удивлялся: разве сейчас не лето… поздняя весна… ранняя осень… так откуда?!

В Старом Владивостоке людей было очень мало. Большинство многоэтажных зданий, как и предполагалось, оказались слабо приспособлены к постоянным ветрам со снегом и морозом от тридцати до сорока градусов. Поддерживать в них нормальную температуру было просто невозможно. Но Большой Круг РА собирался по-прежнему в Думе, и сам Романов жил тут. Уже не в кабинете. Ему, в сущности, было все равно, но…

– Уезжаешь. – Голова Есении пошевелилась на плече Николая. Голос был совсем не сонный.

Он, еще не проснувшийся толком, лишь теперь открыл глаза, секунду пытался понять сказанное, потом отозвался:

– Дела.

– Всегда дела. Для меня слишком мало места. – В голосе женщины не было обиды, только констатация факта.

Романов проснулся окончательно, повернул голову. Сердито сказал:

– Ну у тебя и характер.

– Потому и не тороплю тебя с женитьбой. – В голосе послышался смешок.

Романов сел, подумал, глядя в пол меж своих ступней. Снаружи все так же выла и скреблась пурга. Он сказал решительно:

– Едешь со мной. И ты, и Сенька. А женюсь я на тебе официально сегодня же… – И, видя, что Есения с изумленным лицом поднимается тоже, коротко заключил разговор: – Все. Приготовь завтрак, пожалуйста, если уж не спишь…

…С кухни запахло яичницей. Смешно, этакое дежурное блюдо, почти символ неумения что-то готовить, хуже только пельмени. Но Есения умела готовить яичницу дюжиной разных способов – и быстро, так что блюдо никогда не приедалось. Романов подошел к окну, раздвинул плотные шторы, заходящие одна за другую. За окном были редкие дрожащие цепочки фонарей в белесой мгле, заполнившей мир. Не получалось даже услышать других звуков, кроме стона метели. Со стороны могло показаться, что весь многоэтажный дом плывет и плывет в белом колышущемся океане – и больше ничего нет. Термометр со светящимся циферблатом, закрепленный за окном, показывал минус сорок два. Самое холодное предутреннее время, к трем часам дня будет градусов тридцать, может, даже поменьше.

А в Центральной России морозы иногда, по всем данным, доходят до минус шестидесяти…

Он передернул плечами. И вспомнил, как вчера вечером, улучив полчаса среди непрекращающегося, не собирающегося уменьшаться, не то что иссякать, потока дел, он учил Сеньку ездить верхом в манеже. И свои слова, обращенные к мальчику: «Не бойся, ты не упадешь… а если упадешь – не реви… мама смотрит, помаши ей… ты мужчина, пусть и маленький – а маленькому нужно быть с