Проксима созвездия Лжи

Аркадий Гендер

Красавица-жена, очаровательная дочь, маленькая, но своя квартира, не самая плохая по нынешним временам работа, любимое хобби – на первый взгляд, у Федора Ионычева есть все, что нужно для счастья. И если бы не постоянные упреки супруги, не желающей мириться с тем, что еще в недалеком прошлом в материальном плане все было гораздо лучше, Федор на самом деле был бы абсолютно счастлив. Но Ирина без устали «выносит мозг» супругу, что из-за малости его заработков она сама вынуждена работать, что их «двушка» слишком мала, что экология района Коровино губительная для здоровья их дочери Полинки, а хобби Федора – писательство – не что иное, как «времяубийство» и «бредятина». Федор терпеливо сносит упреки жены, ведь он любит Ирину, а в Полинке просто души не чает. Да, в прошлом у Федора был свой бизнес, и зарабатывал он несравнимо больше, но, только все потеряв, он понял, как дорого стоят спокойная совесть и возможность хотя бы на досуге заниматься любимым делом. Поэтому, когда цепочка странных событий, начавших происходить с Федором, неизбежно приводит его к выводу, что на него охотятся, первой его реакцией было удивление – таких, как он в своем нынешнем статусе, наемным убийцам не заказывают. Федору каким-то чудом удается уходить от опасности – правда, это стоит жизни совершенно посторонним людям. Ясно, что долго один на один с неведомой угрозой ему не выстоять. Неожиданно для себя Федор понимает, что в этой жизни ждать помощи ему не от кого, и если бы не давно забытый номер телефона, чудом сохранившийся в записной книжке, ситуация была бы безнадежной. Но прошлое протягивает Федору руку помощи, заставляя горько задуматься о «дорогах, которые мы выбираем».

Аркадий Гендер

Проксима созвездия Лжи

Ошибка в выборе между тем, кого ты любишь, и тем, кто любит тебя, может стоить очень дорого.

Проксима созвездия Лжи – по аналогии с Проксима созвездия Центавра, ближайшей к нам звездой (после Солнца, конечно).

– Ну, что там? Ты видишь цель?

– Да, с целью все отлично. Но рама мешает, она должна открыть форточку, иначе ничего не получится.

– Она сейчас придет, не нервничай.

– Тебе легко говорить! Здесь бомжи ходят. Если они наткнутся на мою лежку, мне что, их всех валить прикажешь?! А, вот она вошла.

– Ну, а ты боялся! Я же сказала, она сделает все как надо.

– Да, она подходит к окну. Открыла, молодец! Ха, раздевается!

– Извращенец! Тебя зачем туда послали? За бабами подсматривать?!

– Ладно, все, работаю. Даю отбой.

– Не надо. Я хочу быть онлайн. Пошли ему мой последний поцелуй.

– Поцелуй калибра 7,62. Как поэтично!

– Пфр-р! Тоже мне, Омар Хайям!

– Хайям был перс. Если хочешь сделать мне приятное, в следующий раз сравнивай меня с кем-нибудь из наших – с Али Харири, например.

– Слушай, может быть, закончим уже этот поэтический вечер и займемся делом? Чего ты тянешь?!

– Я не тяну. Считай до трех.

– Раз, два, три. Ну, что?

– Поцелуй доставлен. Ничего, что в висок, а не в губы?

– Плевать. Нет, правда – все?

– Я же говорю, все!

– Все… Ну, вот и все.

Глава 1

Мать всю жизнь проработала на Люблинском литейно-механическом, да на вредном производстве, и собственное здоровье сохранила разве что чудом. Но просто так ничего в этой жизни не проходит, и долгожданную в семье Рюхиных дочку Антонина Васильевна родила семимесячной, очень слабенькой и – по образному определению доброй акушерки в роддоме – «немножко недоделанной». Мать акушерку чуть не прибила, и несмотря на то, что та была не так уж и неправа, нарадоваться не могла на девочку, отказывалась отпускать от себя, постоянно приговаривая: «Доча ты моя, доча ненаглядная!» С тех под и на долгие годы так и приклеилось к ней в семье – Доча, да Доча.

* * *

Федор проснулся сам и как-то сразу. Пару минут он еще лежал с закрытыми глазами, ожидая, что вот-вот раздастся истошное верещание будильника, но тот почему-то включаться не спешил. Федор открыл глаза. Пробивающийся сквозь неплотно задернутые шторы рыжий лучик фонаря со стройки напротив слегка рассветлял