Об авторе

Марк Зильберштейн родился в бывшем Ленинграде в 1957 году. Закончил математический факультет Ленинградского пединститута им. Герцена. Работал в Библиотеке Академии наук. В Израиле с 1991 года. Живет в г. Холоне. Публикации в периодике: «Артикль», No.24 (Израиль),«Иерусалимский Журнал»,No.53, «Слово|Word, No.84, «Стороны света», 16 (США).

В начале 80-ых посещал переводческий семинар Э. Л. Линецкой. Вот что считает нужным упомянуть в этой связи он сам: «Эльга Львовна была легендой, живым классиком, одним из столпов ленинградской школы перевода. Среди ее работ – Шекспир, Паскаль, Ларошфуко, Бодлер, Верлен, Пиранделло и многие великие, в стихах и в прозе. Она прививала своим питомцам ответственное отношение и любовь к слову, которым сама владела так, как, наверное, мало кто, даже в те времена. При этом давалось понять, что к одним словам все не сводится. Происходившее на семинаре, сама его атмосфера и люди, которых посчастливилось встретить и услышать, – все это оказалось важнейшим в моей духовной биографии. Через семинар прошли многие известные впоследствии переводчики и поэты, некоторые из них уже давно покинули и Питер, и Россию. Из моего состава – Елена Баевская, Иван Русецкий, Сергей Степанов, Елена Дунаевская, Мария Карп, озвучившая по-русски одной из первых, среди прочего, Дж. Оруэлла и великолепную Вирджинию Вулф, Ольга Мартынова и Олег Юрьев, Ирина Нинова, несправедливо рано ушедшая из жизни первая переводчица Гертруды Стайн на русский».

Юбилейные строфы

Соглядатай истории

Мы область призраков обманчивых прошли

    К. Н. Батюшков

Из башни дней, не прожитых еще,

заглядывающий через плечо

той, что запишет повесть этих лет,

он видит хмурый, сумрачный рассвет,

песчаные холмы и облака,

пространство, выпитое в три глотка,

и путников, настигнутых бедой,

гонимых ужасом или нуждой.

И взгляд его, не знающий преград,

опережая нас на целый ряд

событий, устремится прямиком

туда, где лег рубеж (иль Рубикон),

пройдя который, должно перейти

в иное качество, а по пути —

запомнить прежнюю, накоротке,

жизнь, что была синицею в руке.

    Ноябрь 2008

«Есть память о несбывшемся – она…»

Александру Карабчиевскому

Есть память о несбывшемся – она

неотделима от пережитого

и в назидание сохранена.

В ней, как в смоле застывшей, – имена

и образы, один нежней другого.

Ты нынче вспомнишь всех наперечет —

и словно целое двадцатилетье

в воронку временную утечет:

река… и снег… и явственно влечет

к той девушке, которой нет на свете.

Мы расселились в странных городах:

они подобны прежним только небом —

и, в собственных запутавшись годах

(о, да продлятся наши дни в трудах!),

грустить ли нам о том житье нелепом?

И если вдруг знакомая черта

проглянет в людях, что повсюду схожи,

очередную ложку мимо рта

достойно нужно пронести, без дрожи.

Ведь эта дверь надежно заперта,

и в наше прошлое они не вхожи.

    Январь 2009

На смерть С. Герзона

И дни прибавились, и годы приросли:

прошел, как облако, апрель медоточивый.

Мы в одиночестве, мы – на краю земли.

И сражены внезапной перспективой.

Mы вмиг состарились – лишь начинали жить;

и время, и страна – все вдруг переменилось,

а то, чем искренне хотели дорожить, —

химера иль утраченная милость.

За сочетанием знакомым «прошлый век»

стоит наш собственный, регалий не имея…

Казенный плакальщик, наемный человек,

просил за нас прощенья у Сергея.

Он мудр по должности и скажет обо всем.

А мы беспомощны: как осознать такое!

Кто мы? Откуда мы? И что в себе несем?..

Не будет нам ни мира, ни покоя.

Ушедшие от нас прекрасны навсегда.

Как в мифах греческих, их молодость продлится.

Но дней растянутых глухая череда

черты стирает, сглаживая лица.

Из века прошлого разбитый тарантас,

идем в небытие, обрюзглы и сутулы.

Ушедшие от нас опередили нас.

Их лбы чисты, и безупречны скулы.

    Июнь 2009

Зрительные образы

Чужая жизнь дразнила и влекла,

и, на себя их внешность примеряя,

я в них гляделся, словно в зеркала,

ничем себя от них не отделяя.

Высма