Акварели размоет вода

Акварели размоет вода,

Снег растает, весна молодая.

Сердце хочет петь и советовать.

Душу воспоминанием может согреть.

Засветиться солнечным светом

В страницах перевернутых ветром.

Прикоснуться к сердцу струною,

Порадоваться стоит весною.

В солнца усмешке, теплом плену,

Чистые мечты собирать в ладони,

Словно цветы, барвинки в поле,

Словно ноты в пригоршнях судьбы.

Ангел

Ты просто за плечами будь,

Мой ангел неслучайный,

Когда мозаика жизни

Сложится из вина и крови

То, может, звезда молчаливая,

Которая выслеживает белую госпожу,

Умышленно бросит под косу

Единственный тот, спасённый камень,

Ты просто незримо,

И ревностно сберечь сумей

На донышке вздоха своего

Подаренную святую надежду.

Белит метель фонари

Белит метель фонари,

Трубы, крыши и подоконники…

Белым белит. Бело на дворе,

Призрачно и густо – Авалония.

Вьюга гуляет, аж звенят

Стёкла, зеркала, глаза прохожих.

Невозможно уже тебя ждать.

И не ждать тебя уж невозможно.

Метель белит белый свет,

Ветви, души, голубей и даже

Те сердца, что превратились в лёд,

Те сердца, что затвердели в камень.

Веет! Веет! Воет! Заметает!

Залетает в года мои серебристые —

И метлою почтительно сметает

Из моих ладоней опавшие листья.

Белое и черное

«О том, как тишина всех веков бессмертных счастью учит…»

(Уильям Батлер Йейтс)

В черноте небес бродит белый кот —

Такой одинокий среди пустоты.

Мурлычет вокруг ворот Вселенной,

Одиночество пророчит и, кстати,

Читает манускрипт позабытый

Написанный, на камне дольмена.

Менгир молчит, а в темных скрытых нишах

Монахи написали о боях и знаменах

Народов пропавших и летописи весомые

Где каждая буква тяжелая и кровавая —

Где короли Ирландии, где предводители кланов?

Все исчезло… И равнодушный потомок

На стеклах окон пальцем вырисовывает: «Скука!»

И сетует, что жизнь нудная,

Прожигает свои дни, и в серые будни

Добавляет буроватый оттенок вина.

Тревожный миг

Тревожный миг, я ощущаю запах ветра.

Роняет осень свой багряный лист.

И дождь, проказник, уже где-то в метре,

И проводов едва чуть слышный свист.

Уж ночь раскрыла двери сновиденьям,

И звёзды кто-то зажигает в вышине,

Но быстро время мчится пробужденья,

Чтоб утро подарило свет Земле.

«Беспредельность…»

Беспредельность…

Вот настоящее счастья!

Блуждать в темноте в день ясный!

Летать в загадочных водах Океана,

путешествуя пушистыми тучками,

Петь прозу и весело кружиться

в танце со снегом, ароматными цветками

пожелтевшей листвой и дождиком мелким!

Будет то, что будет

И будет то,

что будет…

И ПРИДЕТ ТО,

что станет.

И стихом

ляжет дорога —

в надежду,

нежность,

расставание.

Мелодией до диез —

одиноко и грациозно —

заплачет ветка сирени,

сжав свои лепестки,

И то, что за смехом

и стоном, и за письменами —

пробудиться давним эхом, —

нежным и странным эхом —

и —

ЯВЬЮ

В КОНЦЕ концов

Станет!..

Будни

Скупая дробь дождя. Крестики звёзд тонут в утреннем свете.

Лукаво перебегает дорогу утро, и солнце вытирает

намокший лоб рукавом.

Безвестность сновидений сливается с ночным туманом.

Тёплый ветер уже смотрит в лето.

Безостановочно бегут мои дни, которые держу в пригоршнях

задержавшейся печали.

Не знаю, радоваться им или огорчаться.

Если б я могла остановить время и остаться наедине со своей

болью…

В проекциях дней метаморфозы любви и печали: фабула

созидания и разрушения.

Самая главная вершина, что ты есть и глубокая пропасть,

когда уже не увидишь родного лица, не услышишь знакомого

голоса.

Туманы несказанных слов застряли в черепе времени.

И только незабудки снова напомнят мне о тебе.

Буря Туча Заплаканное Небо

Буря… Туча… Заплаканное Небо…

Ветер играет ветвями, как дитя,

Гнёт к земле тополя и вербы…

Сверху, снизу танцует вода…

Ветер… Гром прокатился пространно…

Туча давит существом к Земле…

Среди белого дня – туманно…

Молнии царят во тьме…

Ходят ходором стволы и кроны…

Ветер хо