Фиговиана. Невероятные истории дедушки Давида
Давид Георгиевич Мепуришвили
А как вы пьете коньяк?
Да наверно кто как. Помнится, в ранней молодости, делово разливали по стаканам, на троих… давились… и закусывали плавленым сырком. Ну а как его ещё пить? Армянский три звезды или такой же грузинский по 4.12!
Потом научились нарезать лимончики и со шпротами. Но все равно стопками. Пять звезд, КВ (коньяк выдержанный), КС (коньяк старый), ну а при большой должности и возможностях – ОС (очень старый).
А всякие там Реми Мартены и Наполеоны – эти только на подарки… врачам, профессорам, большим чиновникам. Так и стояли они запечатанные в красивых коробках с французским профилем… и передаривались, и передаривались, пока коробка не оботрется.
Давид Мепуришвили
Фиговиана
Невероятные истории дедушки Давида
© Мепуришвили Д., 2015
© Московская городская организация Союза писателей России
© НП «Литературная Республика»
* * *
Фиговиана
Сан Саныч тупо разглядывал свой кукиш, который он зачем-то сложил над правым запястьем. Кукиш, в свою очередь, угрюмо взирал на его водянистые глаза и угреватый нос. Потом, будто очнувшись, дальше протиснул большой палец между средним и указательным так, чтобы высунулась вся его подушечка с характерным бугорком у основания:
– Чо зыришь? – растягивая каждый слог, неожиданно произнес кукиш, используя средний и безымянный пальцы ретранслятором…
Сан Саныч обалдел. Он когда-то читал про нос, который покинул лицо своего хозяина и занял его место по службе. Но то был художественный вымысел. А это собственный кукиш, да с такой наглостью…
Сан Саныч попытался было раскрыть правую ладонь, но кукиш не раскладывался, а наоборот, стал еще монолитнее. Комбинация из пальцев напоминала скуластую физиономию бойца без правил на свёрнутой шее с двойным подбородком и подбитым глазом.
– Зря пытаешься! – вновь проговорил кукиш, – Если хочешь, чтобы с тобой не случилось то, о чем ты сейчас подумал, слушай сюда…
Александр Александрович Кукит человеком был неглупым, но не так, чтобы большого ума, а если откровенно, еще и гадким. Язык его мог без устали толочь воду в ступе, ежеминутно меняя направление и смысл словесного потока. Мало того, эти изменения четко реагировали на выражение глаз собеседника и нащупывали тот ход суждений, который делал их взгляд удовлетворенным. Последнее оказалось востребованным.
Детство Кукита относилось к тому счастливому времени, когда пионер-герой Павлик Морозов был для ребятни образцом чести в семейных отношениях, а Мальчиш-Кибальчиш – примером стойкости перед напором буржуйского капитализма. Однако, детство это омрачалось одним филологическим казусом: он носил фамилию Кукиш, и в классном журнале для убедительности в ней подчеркивалась буковка «ша». В те времена, когда писали перьевыми ручками, буквы «ш» и «т» в словах выглядели почти одинаково, поэтому для их отличия у «ш» ставили чёрточку снизу, а у «т» сверху. Это так, чтоб было понятно. Как трансформировался Кукиш в Кукита, мы расскажем позже, но с фамилией Кукиш Сан Санычу пришлось настрадаться. Причем обижали не только сверстники.
Бывало, учителя, вызывая мальчика к доске, не ограничивались просто фамилией, а обязательно произносили одну и ту же, как им казалось, очень остроумную, фразу: «Покажи-ка нам, Кукиш,…», потом делали многозначительную паузу и заканчивали пытку продолжением в зависимости от преподаваемого предмета.
Подобные экзекуции, разумеется, наложили отпечаток на формирующуюся детскую психику и выработали ряд вредных привычек… Например, держать кукиш в кармане.
В младших классах он терпеливо сносил выходки педагогов. Но где-то в классе шестом это его окончательно достало. При очередном вызове к доске, Кукиш достал из кармана кукиш и ткнул математичке прямо в нос. Та заблажила и почему-то обиделась, но острить перестала. Постепенно перестали острить и остальные учителя. Правда, у одноклассников появилась устойчивая двусмысленная дразнилка: «Кукиш, покажи-ка свой кукиш».
Последний факт подвигнул свести к минимуму общение в собственном кругу и искать внимания у балбесов постарше. Здесь ему сопутствовала удача, и К