Личный дневник Маргариты

Мария Линдеманн

Много ли откровенности вы можете позволить себе даже наедине с собой? А записать на бумагу и отдать на суд читателя?

Чистосердечный рассказ домашней девочки, привлекательной и умненькой, ставшей стриптанцовщицей по стечению обстоятельств. Череда дней – промежуток жизни от 17 до 26. Просто ли скатиться в ту пропасть, которой так боится мама, воспитывающая дочку в «Институте благородных девиц – филиале на дому», и откуда та сбежала в бытие вседозволенности. «Жизнь – это не лицензионное соглашение к игре. Здесь нельзя просто поставить галочку «я согласен» и, не читая, листать дальше».

Профессионализм, пришедший со всеми «постоянными клиентами», заработок на коктейлях, «на шесте» как бонус за внешние данные. А потом наркотики, алкоголь, бесчисленные мужчины; женщины, желающие научиться секретам соблазнительности; мысли, связи, отношения, приевшаяся повседневность развращенности. Какая разница – одним больше, одним меньше. «Если поймают за руку за проституцию, будешь отвечать только ты». Потерять всё. Любовь и дружба – просто слова. А потом написать книгу – «для себя, чтобы о многом подумать, понять и осознать, что-то заново принять, что-то перепереподумать и переперепринять». «Закрыть эту книгу и начать новую жизнь. Без прошлого, возвращаясь туда только за каким-нибудь уроком, который посчастливилось выучить». «Потому что уже нет времени на обиды, страхи и сомнения. Нет времени на лень и отговорки».

«Неужели, я думала, что если я возьму семена кактуса и буду их активно поливать, вырастет роза?! Нет. Вырастает всегда только то, что мы посадили. Наше завтра – это результат наших сегодняшних действий! Никогда не совершай поступков, за которые не сможешь ответить. Законы вселенной нарушить невозможно. Можно сейчас думать над этим, сколько угодно, но думать надо было раньше…»

Мария Линдеманн

Личный дневник Маргариты

Пролог

Когда я писала, я попыталась окунуть своё перо в бриллиантовые чернила, чтоб каждая глава переливалась смыслом. Из тысячи мыслей прямо высказывала я только одну, остальное всё надо прочитать между строк. Каждый увидел то, что хотел увидеть, ну, что ж, это твой мир, и тебе в нём жить.

Кто хотел грязи, хлеба и зрелищ, то это не ко мне, потому что тогда я написала бы свою книгу абсолютно по-другому. Я могла в красках описать увольнение за увольнением, и потом по мотивам моей книги сняли бы классный порнофильм, но я лишь слегка коснулась запретной темы там, где этого было не избежать. Без этого я бы не смогла точно передать полную картину, и было бы неинтересно читать. Это тоже самое, что рисовать без теней. И вообще, без черного не бывает белого.

Ни одного увольнения не было описано…

Кто-то может просто назвать меня шлюхой. Да, пожалуйста, и отчасти ты будешь прав, читатель, но это значит, что, покопавшись в моём нижнем белье, ты не увидишь самое главное. Нравится – копайся. Я тебе даже трусы свои могу подарить. Хотя, почему подарить? Продать. За 5000 рублей. Их ведь носила я, Линдеманн Мария Андреевна. А у тебя остались сомнения, что я охуенна?

Анька тряхнула своей шапкой с меховым помпоном, который она сама вырезала из старой чернобурки и пришила.

– Давай, собирайся, есть идея: я знаю, где я буду работать. Я уже позвонила и записалась на собеседование. Только я одна боюсь, одевайся.

Ох уж эта Анька. Вечно из-за нее я попадаю в истории. Ну, ладно, зато с ней не скучно.

– Куда и зачем?

– Давай, быстрей, по дороге расскажу.

– Но я же должна знать, как накраситься и что надеть.

– Ой, не начинай, а? Ты можешь в мешке идти или вообще голая. Сегодня, кстати, это будет актуально…

– Не поняла я твоего намёка сейчас.

– Одевайся, на улице все расскажу!!!

Какая работа ещё? Тем более, Анька дольше недели нигде не работала. Такое чувство, что это я её старше на пять лет, а не она меня.

Через полчаса мы уже стояли на углу старого двухэтажного здания из красного кирпича.

Анька уже курила вторую сигарету. Видно было, что она нервничает. И зачем ей этот лишний дым в легких? Никогда не буду курить. Фу,