Петелин сперва даже растерялся. Слишком уж невероятным по нынешним временам выглядело предложение. В другой обстановке он обязательно заподозрил бы какую-нибудь грязную аферу, попытку выудить у него деньги. Но как раз денег-то с него никто и не требовал, а академический статус Института Наноэкологии, серьёзность и известность людей, давших ему рекомендацию, исключали мошенничество или уж тем более глупый розыгрыш. Трудно вообразить, чтобы такие разные люди как заместитель министра регионального правительства, член-корреспондент Академии Наук и успешный бизнесмен могли сговориться только ради дурацкой шутки над партнёром по футзалу. Они и друг друга-то знали постольку поскольку и с Петелиным встречались лишь в раздевалке и во время матчей. Не могли такие серьёзные люди попасть в сети шарлатанов или аферистов, каких развелось в последнее время немало. Не тот уровень у его приятелей. Обмануть, конечно, можно любого, но некоторых только однажды, а кто потом будет собирать кости?

Однако то, что он услышал от добродушного старичка в белом халате, назвавшегося профессором Граниным, походило на чудо и потому воспринималось с трудом. Лишних тридцать-сорок лет жизни. И это не считая избавления от таких мелочей, как очереди в клиниках, хождение по аптекам, изматывающие сезонные простуды.

– И этот ваш комплекс способен излечить от всех болезней? – спросил он просто, чтобы не выглядеть зашедшим в бутик крестьянином.

Впрочем, именно так он, похоже, и выглядел. По крайней мере, старичок посмотрел на него эдак с сомнением в адекватности его интеллекта.

– Не совсем, – ответил профессор. – Излечить человека от всех болезней невозможно. И даже не потому, что панацеи не существует в принципе, просто само понятие болезни довольно размыто.

Но вы, видимо, плохо слушали, Виталий Фёдорович. Наш комплекс не лечит, а лишь предотвращает заболевания. Зато предотвращает надёжно. Каждую клеточку вашего организма мы облекаем в своего рода броню. Её не пробить ни вирусам, ни паразитам, ни большинству бактерий. Прививки с вершины наших достижений – грубый паллиатив. Микроорганизмы слишком быстро мутируют и прежние лекарства вскоре перестают действовать. В гонке антибиотиков ставки повышаются ежегодно. А мы нашли радикальное средство. Наша технология избавит вас от всех рисков связанных с вирусными заболеваниями и вообще от большинства инфекционных болезней. Навсегда избавит, прошу заметить! Это в свою очередь резко сократит риски сердечно-сосудистых заболеваний и многих других. Но травмы, отравления, психические расстройства мы, разумеется, предотвратить не в состоянии.

– Наверное, это очень недёшево? – осторожно спросил Петелин.

– О да, профилактический курс – дорогое удовольствие, – с некоторой гордостью заявил профессор. – Только электроэнергии наша установка потребляет как средних размеров ускоритель частиц. Но пусть цена вас не беспокоит. Здоровье важнее, не так ли?

– Не могу согласиться, – возразил Петелин. – Цена меня беспокоит и даже очень. Я, знаете ли, получаю не так уж и много.

Старичок улыбнулся.

– Вы не поняли. Лично вы не должны нам ровным счётом ничего. Ваш профилактический курс финансирует Фонд Будущего. С самых верхов поступила директива обеспечить наших молодых учёных и инженеров достойным качеством жизни. А качество жизни в первую очередь зависит от здоровья. Вот мы и стараемся.

О фонде Петелин слышал. Ещё бы, столько шума вокруг него поднялось в своё время. Фонд поддержки молодых учёных, призванный предотвратить утечку мозгов. Приоритетная национальная программа. Однажды он даже грант пытался там получить, но безуспешно. Поговаривали, что в совете всё схвачено, и финансирование уходило своим, а мозги продолжали утекать из страны прежними темпами. Двое его сокурсников уже трудились в Корее на её же, Кореи, благо. Писали ему из Чхонана, рассказывали о райской жизни. А парни, что попилили фонд, даже не отметились ни одной публикацией.

И вот на тебе. Настоящий технологический прорыв.

– Нет, как раз это я понял. Но вот что дальше? Потом вы попросите купить редкие препараты, без которых провести операцию невозможно или какие-ни