Человек

Человек это такое существо, которое может все сам. Без посторонней помощи. И на самый верх он залазит и катится кубарем вниз. Что-то же блестело. И на луну он летит, и вокруг земного шара.

А надо облететь все, пока бензин не закончился. А вдруг там тоже живут? Кто-то же кричал. Не оттуда разве?

И на глубину он ныряет, и по лесу бежит с лопатой, а чтобы все знали. Все видели. Вот он, человек!

Это он прорубает окна,

расщепляет полено на щепки,

возводит в квадрат и в степень,

закрывает на зиму пленкой.

Это он рвет канатные стропы,

варит вар, покрывается потом.

Стучит молотком и кувалдой,

роет ямы, сжигает баллоны.

У него на руках по пять пальцев,

на ногах сапоги из резины,

он как будто бы что-то знает.

Только разве об этом расскажешь?

Перед ним все дороги, все двери,

как открыть, если ключ не подходит?

Или просто стоять и стучаться,

кто стучится, тому открывают.

Человек!

На него сверху падают камни,

за спиной рвется жаркое пламя,

впереди ничего не видно,

а потому что нет ничего.

Здесь построится новый город!

Город песен, и город деревьев,

с именами своих героев,

о которых напишут в газетах.

И будут цвести хризантемы,

а по ночам падать снег…

Человек!

Только он знает место и время,

где сочится металл, где под солнцем

вырастают подсолнух и репа,

где тихонько, почти незаметно

под водою сидят водолазы.

Только он знает, как и откуда

на свету появляются блики,

где хранится плакат, и про тело,

абсолютно черное тело.

Он идет то на юг, то на север.

Что-то ищет и что-то находит.

Сам не знает порой, что же это?

Красиво сверкает на солнце,

как будто бы с синим отливом.

Товарищи тоже не знают,

никогда не видели раньше.

Нагрели и вдруг стали кашлять,

не астма ли это? не коклюш?

а может быть, все простудились?

Человек!

Рядом с ним все понятно и просто.

Тут кольцо, за него нельзя дергать.

Здесь две муфты, в углу трансформатор.

Справа ящики, слева рулоны,

по бокам паровые насосы.

И так хочется плакать от счастья,

от того, что живешь человеком!

Что-то хочешь, а что-то не хочешь,

и не знаешь  на всё ответов.

Ну что случилось-то?

Я с работы жвчера пришел и так радостно мне! Лежу себе на диване, думаю, ну какая же жизнь у меня! Солнце светит, телевизор работает, душа поет! И ведь кто-то же придумал холодильники и теперь не надо продукты за окно вывешивать, не надо съедать все сразу…

И лежу я так, размышляю о законах термодинамики, о том, что тепло всегда переходит от более горячего тела к менее горячему… Тут вдруг дверь открывается, а это жена моя с работы пришла. И так радостно мне, так хорошо, что она есть у меня!

Выбегаю к ней в коридор, смотрю, а у нее лицо в слезах.

– Галя, – говорю, – что случилось?

Да у меня внутри всё вскипело, кулаки сами сжались.

– Кто обидел тебя? Кто? – обнял ее крепко, прижал к себе и чувствую, что моя она, Галя. Моя!

А она смотрит на меня, ресницы блестят, и слезка вдруг оторвалась и покатилась по щеке. Да деньги потеряла, что еще может быть?

– У меня зарплата, – говорю, – через три дня, мы с тобой в магазин пойдем, яблок купим, конфет, – обнял её крепко-крепко. – Компота вишневого, повидла… А хочешь, – говорю, – я тебе картошки нажарю? А вечером в кино сходим…

А сам думаю, куда мы пойдем? На какие шиши? Да мне занять даже не у кого. А Галя обняла меня, и стоит, горячо дышит в шею. И так мне ее жалко стало. Что случилось-то? Может, думаю, она на переговорном была? С мамой поговорила, заскучала, расплакалась.

– А давай, – говорю, – маму к нам позовем? Пусть она приедет, погостит хоть с недельку. Увидит, какие шторы ты повесила, какие занавески, машинку ей швейную покажешь, по городу погуляете…

А сам думаю, это нам всем вместе в одной комнате спать? Так они же шептаться начнут, чего доброго тесто будут бегать, смотреть. Мама впереди, Галя за ней. Станут шкафы разбирать, все с балкона повыкинут, а там мои вещи!

А Галя еще больше рыдает, упала мне на плечо, будто её с работы уволили, или премии лишили.

– Галя, – говорю, – да най