Принцесса, дочь короля

Александръ Дунаенко

Рассказы Александра Дунаенко… Сейчас о них говорят, что они опередили своё время. Редакторы «толстых» журналов хвалили автора за мастерство и отказывали в публикации по причине «неформата». Но ни отмена цензуры, ни гласность так и не открыли Александру дороги в «правильную» литературу. «Свет» произведения «неформатного» писателя увидели уже при появлении Интернета. Новеллы Дунаенко трудно отнести к какому-либо определённому жанру, хотя большинство его рассказов – о любви, об отношениях мужчин и женщин. В них и эротика, и ирония, и фантасмагория. В сборнике «Принцесса, дочь короля» представлены произведения 80-х годов, которые вы с интересом прочитаете сейчас, и которые когда-нибудь будут открытием во взрослой жизни для ваших детей и внуков.

Александръ Дунаенко

ПРИНЦЕССА, ДОЧЬ КОРОЛЯ

ПРИНЦЕССА, ДОЧЬ КОРОЛЯ

Посвящается Джулии

История эта кошмарная, и, не приведи Господи, кому из вас такое пережить. У меня и сейчас в руке дрожит перо…

А вышло всё оттого, что вздумал я, старый пень и дурак, в 35 лет жениться.

Говорят, что рожать в этом возрасте уже будто бы трудновато, а вот жениться – в самый раз. Созрел, мол, нагулялся. Остепенился. Не знаю. Если в жизни всего наделался, то, скорее, помирать пора, а не жениться.

Красавица моя временно проживала в Москве и училась на журналистку. А я готовился получить диплом культурного человека в специальном институте, где пять лет учат играть на балалайке, а первые три года – читать и писать. Институт, само собой, тоже находился в Москве, общежитие наше поставили на ремонт, а меня, за хорошую учёбу, поселили в ДАСе – общежитии Московского университета. Первую неделю я ходил овцой по ихнему общежитию и пялил глаза на росписи, выполненные пещерным человеком, на курящих девочек и чёрных негров, которые рассаживались вокруг кадки с пальмой и чем-то напоминали Африку.

Я чуть было не окунулся во всю интересную атмосферу дискуссий и жарких прений, каковые разводили здесь люди исключительного мозгового размаха. Но тут эта женщина злополучная попалась. Вроде, как шлагбаумом, она отсекла мне путь к живому общению с талантливой молодёжью ДАСа.

Да, да, она была красавицей. Иначе я не пролил бы суп на её ночную рубашку. В той самой, знаменитой «дасовской» столовой, тихонько я двигал свой поднос к кассе и случайно оглянулся. Ну и негритянка… Ну и негритяночка! 35 лет жил, не знал, что такие негры на свете бывают. По телевизору их, что ли, выборочно всегда показывали? Да и здесь, в ДАСе, сплошь синие, губастые, с плоскими лбами – страшно смотреть. А тут – вполне европейская будто бы женщина, только губы сочно-красивые, чувственные, каких в Европе не делают, да кожа… Что кожа – у нас в Актюбинске, в Мугоджарском районе, и почерней девочку можно отыскать.

Наверное, я, как все мужчины, сволочь, потому что хочется рассказать и про стройность её, и про большие глаза голубые, и про волосы, что длинные, вьющиеся, до самого пояса.

Ну, что она, скотина какая, что я о ней всё – с ног до головы, как о лошади. Ещё бы про зубы похвалился…Да, и зубки у неё были, хотя и несколько крупноваты, но хороши поразительно.

И вот на эту улыбку я натолкнулся со своим подносом, ожёгся об эти глаза. И был бы я последний чурбан невоспитанный, если бы не уронил весь обед, не облил ей супом ночную рубашку, и – не опрокинул себе на голову стакан сметаны потом, когда увидел, каких дел натворил, и как трудно будет теперь всё исправить.

Джулия (она – Джулия!) рассмеялась так, что миллион жующего в зале народу вздрогнул. Ей, конечно, было жаль заграничного своего платья, которое я, деревня, принял за ночную рубашку. Жаль, потому что от нашего советского супа «харчи» бессильны пятновыводители, нужны ножницы, но вид меня в сметане, по-видимому, с запасом покрыл издержки несчастного случая.

Сразу стало видно, что я – человек необычайно острого ума, но, что более важно (как сказала мне потом сама Джулия), что я влюблён в неё без памяти.

Вечером я пошёл к Джулии извиняться. В голове был сумбур, как будто часть супа попала ещё и туда. Как зайду? Что скажу?

Дверь. Звонок. Джулия. Мы