Дар

Я умею марать бумагу,

И я делаю это с толком.

Я умею марать бумагу,

Разбивая сердца в осколки.

Я пишу про людей отвагу,

Я пишу про людское горе.

Я умею марать бумагу,

Презирая потоки боли.

Среди сонма чернильных строчек

Есть же где-то моменты блага.

Их не так уж и много, впрочем,

Я умею марать бумагу.

Я мараю бумагу вечность.

Это всё, что я в силах делать.

Бесконечность лишь бред беспечных.

Бесконечность лишь признак тлена.

Заполняя души я бездну,

Я мараю бумагу с толком.

Я умру, я убьюсь за честность.

Это дар, это дар негодный.

Общество мёртвых поэтов

Общество мёртвых поэтов…

Вы всё не так понимаете!

Сцены себе представляете,

Но это всё не об этом!

Общество – слово прекрасное:

Жизненность, душ единение,

Множество каплей терпения,

Больше нет места несчастному!

Только то общество мёртвое.

Звука не слышно, бессовестно.

Нет окончания повести,

Вечность в округе безмолвная…

Рифма исчезла в безвременье,

Чувства терзают и колются,

Люди за душу все молятся,

Мы же – за вдохновение!

Это всё просто метафоры,

Но без души нет же творчества!

Это немое пророчество

В смерти сулит эпитафии.

Люди в себе заблудившиеся,

Веру в себя потерявшие,

Слишком судьбу испытавшие,

Так нигде не пригодившиеся…

Общество мертвых поэтов —

Это же пропасть бездонная.

Сердце мое учащённое

Ритмом мне шепчет об этом.

Поэт

Я нежно кисть беру рукой.

И вот в самозабвеньи

От букве к слову, и строкой

Читаю вдохновенье.

Оно приходит, не спросясь,

Когда мне очень больно.

И кружев бархатную вязь

Оно плетёт привольно.

И погружение во тьму,

Достойное награды,

Напоминает мне тюрьму,

А мысли – канонаду.

И каждый звук звучит больней

В разорванном сознаньи

И нарастает. Сонм огней —

Порвётся мирозданье.

Я – это я со стороны,

Душа и тело рядом.

Но для поэта суждены

Быть вместе только взглядом.

Я музу прыткую ловлю,

Мне многого не надо.

Бумага знает: я люблю,

Когда тебя нет рядом.

Люблю я тихо, и нутро

Моё охладевает.

А мне не веришь? Ты построй

Мечту, что не растает.

На облаках горазды мы

Быть зодчими и грезить.

А где на деле все умы?

Я знаю: в душу лезут!

Нас заставляя умирать

И биться конвульсивно,

Им просто хочется сказать:

«Вот, слишком депрессивно!»

А ты попробуй сделать сам,

Отдаться без остатка

Зачем же вы? Судить не вам,

А вы на внешность падки.

Ведь каждый слог – это лицо.

И, если разобраться,

То вот к любому подлецу

Возможно придираться.

Тогда поэтов бить к чему?

К чему играть с судьбиной?

Они верны лишь своему

Труду – работе с льдиной.

И если вы хотите встать

И наступить на горло,

Тогда придется вам искать

Кого-то попроворней.

А я останусь в тишине,

В любимом лунном свете…

А где-то муза в вышине

Порхает по планете.

Она летит, пытаясь вам

Открыть секреты мира.

Но все садятся по местам

И слушают кумира.

Не в силах музу мы держать,

И нашим словом молвит

Не только, тот кого не жаль,

Но Бог и кто угодно.

Чернила

А страница – частица портала

В неизведанный спрятанный мир.

Тут ты сам капитан у штурвала

Или проклятый всеми вампир!

Затеряться в пространстве словесном

И напиться нектара из фраз…

Быть с читателем слишком уж честным,

И сюжетом повергнуть в экстаз.

Но сильнее всего те несчастья,

Что небрежно срываются с уст.

И летят, чтобы сгинуть в той пасти,

Где эмоций поток уже пуст.

Это мука читать свои думы,

Но ещё истязает писать…

Числа так превращаются в суммы,

Когда хочется их вычитать.

Жаль, что спрятаться в мире не в силах,

Затеряться в конфликте огней.

Красноватая жидкость не в жилах —

А чернила намного красней.

Вдохновение

Вдохновения нет, и точка.

Так бывает теперь всё чаще.

Всё короче за строчкой строчка.

Всё короче, больней и слаще.

Я пишу по слогам с надрывом,

Как младенец слагаю звуки.

Но закрыты секреты мира,

И развязаны рифмой руки.

Закрывая глаза напрасно,

Попытаюсь поймать мгновенье.

Задержать тишину