Самосожжение

Инна Тронина

Лето 1997 года. В петербургское частное розыскное агентство приходит москвич Илья Брайнин с просьбой помочь разрешить трагическую и запутанную ситуацию. Свое дело он хочет сохранить в тайне, поэтому не обратился к московским сыщикам. Двоюродная сестра Ильи Дина, элитная путана, инъекцией морфина убила своего восьмилетнего сына-инвалида, а после сделала попытку покончить с собой. Дину спасли, взяли под стражу, но она категорически отказывается объяснить, зачем сделала это. Родственники Дины готовы пойти на любые жертвы и затраты, лишь бы узнать правду. За дело принимается молодая, но очень перспективная сотрудница агентства Оксана Бабенко…

Инна Тронина

Самосожжение

Пролог

Ранним майским вечером я, против обыкновения, поехала из офиса агентства прямо домой, хотя моя дочь всю неделю провела в интернате. Приняв душ и выпив кофе, я переоделась в роскошный бежевый костюм – жакет до пят, брюки и блузку; к нему подобрала банкетные босоножки цвета кофе с молоком на тонком высоком каблуке.

Повертелась перед зеркалом, представила, как буду выглядеть такая нарядная в переполненном московском метро, и решила навести красоту непосредственно в квартире моей бывшей классной руководительницы Ирины Михайловны Верещагиной, которой сегодня исполнялось шестьдесят лет. Как назло, «Ауди» пришлось отогнать в ремонт, а наша математичка не могла перенести торжество. Теперь нужно было приспосабливаться к обстоятельствам, раз уж не удалось отвертеться. Мне лично раз пять звонила наша бывшая староста, а ныне крупная чиновница Юлия Губская, передавала множество приветов и настоятельных пожеланий именинницы видеть самую выдающуюся выпускницу на праздничном ужине шестнадцатого мая.

А ведь Верещагина меня раньше особенно не замечала – я не была отличницей, но в проблемных и отстающих тоже не ходила. Училась в основном на четвёрки, выделялась из общей массы разве что смазливой мордашкой и статусом старшего, априори несчастного ребёнка из многодетной семьи. Меня и в девятый-то класс еле приняли, хотели спихнуть в ПТУ; и после пророчили мне разве что должность продавщицы в ГУМе. Директору, завучу, учителям, одноклассникам и в страшном сне не привиделось бы, что спустя двенадцать лет после окончания школы примой окажется вечная нянька младшеньких Оксана Бабенко, а не трое медалистов из интеллигентных семей. И что придётся перед Оксаной Валерьевной поунижаться, поуговаривать её, прежде чем она соизволит ненадолго завернуть к бывшей учительнице-пенсионерке.

Не нашлось у них, получается, ничего интересного на вечер, и придётся развлекать почти тридцатилетних дядек и тёток историями про сыщиков и бандитов. Сбежится, конечно, весь класс, чтобы при случае на других тусовках блеснуть эксклюзивом. Дабы не скучать в обществе старых учительниц, «заказали» меня, вице-президента охранно-розыскной фирмы. Мне бы характер проявить, сослаться на ответственное совещание или на срочную командировку. Но нет, амбиции подвели; очень уж захотелось блеснуть перед одноклассниками в своём новом, неожиданном качестве, и потому я решила Юльке не отказывать.

Мне ни разу не довелось побывать на вечере встречи, а выяснить кое про кого из общих знакомых хотелось – как живут, чем дышат. С классом я распрощалась, едва окончив школу в девяносто втором году, и до сих пор об этом не жалела. К тому же отлично знала, что придётся сегодня говорить о двух моих подружках – Ане Бобровской и Вере Потягаевой. Как водится на таких вечеринках, собравшиеся примутся перемывать кости несчастным девчонкам, не пережившим лихие времена. Мы всегда ходили втроём, мне и отвечать за них перед более удачливыми ровесниками.

С Анькой, правда, я разругалась после выпускного вечера, и мы поклялись никогда больше не разговаривать. Нас разлучила свирепая подростковая ревность; и звали наше яблоко раздора Антон Стороженко. Он, конечно, пожалует к Верещагиной на иномарке, с корзиной цветов, и галантно поцелует натруженную руку учительницы. Антоха всегда был таким – вежливым, обходительным, продвинутым. Ему тоже есть чем похвастаться – владеет какой-то фирмой, сбывает лохам залежалые т