Русская вендетта

Владимир Григорьевич Колычев

Мы – одна бригада #2

Игнат Бурлаков человек конкретно серьезный: доходные точки в Москве держит крепко, чужих к ним не подпускает, а чуть что – в ход идут стволы, братва у Бурлака отборная. Но если от врага еще отобьешься, то от предателя нет. Отморозок Алеха предал Бурлака, сдал злейшему врагу Колывану. Еле уцелел тогда Бурлак. Но Алеха не унимается, он сколотил свою бригаду и буром прет на Игната. От этого бешеного беспредельщика просто так не отмахнешься. Ну ничего, Игнат тоже умеет обращаться с волыной, да и в хитрости ему не откажешь. Так что еще неизвестно, кто первый поставит красную точку в истории их вражды...

Владимир Колычев

Русская вендетта

От автора

По моей инициативе и под эгидой издательства «ЭКСМО» проводится акция «Письма из зоны». Осужденные преступники пишут мне письма, с тем чтобы впоследствии их опубликовали в специальном сборнике. Цель этой акции – донести до людей правду о жизни по ту сторону решетки, развеять сиреневый туман криминальной романтики, предостеречь от ошибок, от тюрьмы и от сумы. Есть покаянные письма, есть просто бесстрастные повествования о своей судьбе, встречаются очень интересные моменты. Скоро будет опубликован сборник «Письма из зоны», но еще до этого выходит моя новая книга, сюжетные линии которой позаимствованы у авторов этих писем:

«...Впервые на зону я попал вроде бы и по делу, но по большому счету по глупости. Был у меня приятель (другом я его назвать не могу, почему, сами поймете). Он был на три года старше меня, имея за плечами тюремный опыт, весь из себя – кум королю, сват министру. Ну и у меня ветер в голове, так хочется быть крутым, все такое. В общем, забились мы с ним на одно дело, взломав продовольственный магазинчик в нашем районе. Вернее, все делал Витька, а я всего лишь стоял на шухере. Нагрелись мы не очень, так, с десяток бутылок водки, ящик тушенки, еще там кой-чего по мелочи, да и не в том суть дело, сколько взяли. Гульнули мы хорошо, шик-блеск-красота, Соньку за два пузыря раскрутили, все дела. А утром (помню смутно, как это было) за мной пришли. Витьку тоже взяли, но он, гад, все на меня свалил. А у меня в голове блатная романтика, я такой весь в образе, круче только яйца, ну и взял по дурости всю вину на себя. Впаяли мне срок – три года, и загремел я на зону. Пацан я не хилый, за себя постоять умел, в обиду себя никому не давал, короче говоря, срок отстоял на одной ноге. Выйдя на волю, хотел устроиться на работу, а никуда не берут, и все из-за моего „волчьего билета“, то бишь судимости, к тому же образования никакого. В общем, куда ни сунься, везде от ворот поворот. Ну, обида меня взяла, и, найдя себе в пособники толкового пацанчика, я пошел на дело. Нам тогда повезло, но на очередном деле мы погорели... А на свободе уже другая жизнь. Мои школьные дружки на „Мерседесах“ раскатывают, поглядывая на меня сверху вниз. Пока я по тюрьмам и по пересылкам скитался, они бизнес делали, богатея. И такое зло меня тогда взяло, но не на них, а на себя. Ведь я мог быть на их месте, если бы тогда не сплоховал. Был бы у меня дом, семья, нормальная жизнь, а так ни кола ни двора, и в голове потухший образ блатной романтики...»

* * *

«...Знаю, что большинство заключенных говорят всем, что они сели в тюрьму ни за что, хотя у многих из них на самом-то деле рыльце в пушку. Говорить, что я ангел, не буду, но и за демона себя не считаю, хотя наше родное, правда, тогда еще советское государство сделало из меня преступника. За что? А за то, что сейчас называется бизнесом, а тогда называлось спекуляцией или фарцой. Я не грабил, не убивал, я всего лишь покупал у иностранцев фирменные вещи, затем выгодно все перепродавая. Может быть, это громко звучит, но я обеспечивал людей заокеанским дефицитом, за что и схлопотал свои четыре года общего режима... Вышел на свободу, а там кооперативы в полный рост, ну, я и развернулся...»

* * *

«...Я очень сильно любил Катю, не представлял без нее своей жизни. Я готов был носить ее на руках, сдувать с нее пылинки. Если раньше мне от девушки требовалось, ну, сами понимаете, что, то с Катей все