А он уходит

А он уносит под Курантов бой

Все то, что было радостным и горьким…

Там мог я быть растерянным и стойким…

Но только был всегда самим собой.

А он уходит, год прошедший мой.

Он навсегда! Уходит без возврата.

Судьбой взят, точно жизненная плата.

Как саваном одетый в снег зимой.

А он уходит… Рюмок перезвон,

Салют петард, хлопушек серпантина.

На след его рекой прольются вина…

С собой часть каждого уносит он!

День начинается

Утро раннее в речке купается,

Тихо плещется в зыби волны.

А река в изумленье сверкает вся.

Блики радости всюду видны.

В камыше где-то вскрикнула уточка

И лягушек ответил ей хор.

Берег весь ощетинился в удочках.

Рыбаки приковали к ним взор.

Птичьи песни доносятся из лесу.

Тявкнул пес. Где-то крикнул петух.

Ночь ушла, подарила травам росу

И луны диск чуть видный потух.

Утро ранее в речке купается.

Упираются в небо лучи.

Новый день на земле начинается.

Как подарок его получи!

Не отправленное письмо

Ты прости меня, речка-реченька,

Что не шел к тебе больно долго я,

Что судьбой соей изувеченный

Во чужие попал навсегда края.

Ты прости меня, поле-полюшко.

Не забыл тебя, при других делах…

Мне неволею стала волюшка.

За грядущий день набегает страх.

Ты прости меня, дом родителя.

Не ступал давно я на твой порог…

На чужбинушке стал я жителем

И к тебе прийти много лет не мог.

Ты прости меня, небо синее.

Солнце красное тоже не серчай.

Ты прости, зима в белом инее.

Может, выдастся, где меня встречать…

Он стоит во весь рост

ОН стоит во весь рост,

Заслоняя собой

Тесно жмущихся женщин, детишек.

Он стоит во весь рост.

Мир, он твой часовой.

Он – пример для растущих мальчишек…

Сорок первый шел год…

В тупике эшелон…

С диким ревом ползут к нему танки.

Отбомбил самолет…

Всюду крики и стон…

Враг достал на глухом полустанке.

Кто-то крикнул: «Быстрей!

Укрываться в лесу!»

Все живые метнулися к лесу.

«Посмотрите! Андрей!

С ним солдаты! Спасут!

Не добить нас фашистскому бесу!»

Молодой лейтенант.

С ним пятерка солдат.

Автомат. Три винтовки. Гранаты.

Офицерский наган…

«Всё! Ни шагу назад!

Примем бой! Силы, жаль, маловаты…»

А машины ползут.

С ними цепи солдат.

И совсем не осталось патронов…

Жив один только тут.

Он – Андрей. И сорвалось со стоном:

«Все… Последний привет…»

Держит связку гранат.

Встал он в рост перед серой громадой.

Грохот взрыва в ответ.

Долг свой Отдал солдат.

Чьи-то жизни солдату награда!

…Но стоит во весь рост,

Заслонивши собой

Неизвестных детишек и мам.

И букетик принес,

Кто в далекий тот бой

Лейтенантом спасенным был там.

Сумеют ли.

Ну, вот и все! Закончились «менты»!

И в прошлом уж привычное названье.

И как теперь их называть? «Понты»?

Что даст нам это преобразованье?

Иль изменился весь у нас народ?

Сейчас за двадцать тем, кто в девяностых

Оставлен государством без забот

И беспризорником мог стать любой подросток.

Стучал на Красной касками шахтер.

«Шмутьем» на рынке торговал учитель.

И лез в карманы малолетний вор,

Кормить которого не в силах был родитель.

Разгул по всей стране «лихой братвы»,

Она-то вот нуждалась в молодежи.

И равнодушье полное Москвы.

Да и кому Москва та и поможет?

Их улица учила бытию.

Их мысли выражались лишь жаргоном.

А духом слабые скрывались, как в Раю,

В наркотиков дурмане по притонам.

Иные под армейский «беспредел»

Бежали от безжалостной «гражданки».

Как сводки с фронта, перечень всех дел

СМИ торопились выдать в спозаранку.

Теперь они, мальчишки этих лет,

Став взрослыми, идут везде на смену.

То поколение эпохи зла и бед

Сумеет ли вписаться в перемену?

И хватит ли счастливчиков из тех,

Кто был обласкан в трудную годину,

На то, чтобы везде их ждал успех?

Куда девать вторую половину?

За рекой покосился крест

За рекой покосился крест.

У дороги, за хилым мОстом.

…Был он гордым виден окрест,

Установленный перед погостом.

Был он знаком границ миров,

Бы