Начиная рассказ о городе Воркуте… Моя жизнь в Воркуте

Владимир Герун

Бывало всё в морозной жизни нашей, И вот неделю бесится пурга, Подъели всё, и нет уж в доме каши, На каждой шахте смена дорога… Не ждут автобус, и кольцо закрыто, Дорога не прочищена пока, И тысячи уж тонн – всё не добыто, Не ходят даже в тундре поезда… Летит к чертям вся жизнь с погодой этой, Нагнать потом так трудно иногда, А Воркута всё впереди планеты – Встречает с полюса все пурги, холода…

Начиная рассказ о городе Воркуте…

Моя жизнь в Воркуте

Владимир Герун

© Владимир Герун, 2016

ISBN 978-5-4483-0603-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Воркута – столица мира…

Начиная рассказ о городе Воркуте, где я прожил большую часть своей жизни, надо сказать, а прожил я там не мало – ровно 55 лет, что на улице Мира стоит замечательный памятник – стела нашему славному городу. Огромный куб – постамент покоится на пластах угля, с обеих сторон которого выполнена мозаика жизни северного города, с одной стороны шахтёры, а с другой стороны строители первопроходцы. С торца памятника обращённого к Мэрии города высечена надпись – 26 ноября 1943 года, в суровое время борьбы с фашизмом основан наш город. Город строился в тяжёлые годы войны, когда угольный Донбасс был захвачен фашистами, Ленинград был в кольце блокады, а немецкие войска стояли под Москвой. Но всё было подчинено победе и фронту… И город строился и жил и работал на фронт и блокадный Ленинград. Уголь пошёл в центр России, на северо-запад и в блокадный Ленинград. О Воркутинских углях страна знала давно, ещё в 1923 году охотник Попов нашёл выходы пластов каменного угля на берегу реки Воркуты и сообщил об этом властям. Но только в 1933 году была снаряжена первая геологическая экспедиция, которая начала детальную разведку этих месторождений и вот так были открыты Воркутинские угли геологом Черновым в Печорском угольном бассейне. Вспоминаю Воркуту пятидесятых годов – серое, серое небо и низко летящие тучи, снег весной грязно-чёрный, летом вечный дождь… Город только строится, строятся шахты и дома, прокладываются улицы, а кругом высокие заборы с колючей проволокой, по углам вышки с часовыми. На работу и с работы ЗЕКОВ водят строем по краям с овчарками, немецкие овчарки очень злые – всё время рвутся с поводка, кидаются на заключённых, у конвоиров постоянно примкнуты штыки к винтовкам. Вся Воркута забита лагерями – строят шахты заключённые, город строят одни заключённые, уголь в шахтах тоже добывают большинство заключённые и бывшие ЗК. Многим нет выезда из Воркуты после освобождения из лагерей и зон. Да и вся дорога в Воркуту состоит из одних лагерей и зон вдоль всей железной дороги. Начиная от Котласа и до самой Воркуты на всех станциях кругом стоят лагеря и зоны, все валят лес и грузят его в вагоны для великой страны. На каждой станции заходят военные внутренних войск и проверяют паспортный режим, иногда выводят подозрительных. Дороги в Воркуте по кольцу строятся по Северу и по Западу, отсыпают их из шахтной породы, которая горит и дымит, а потом становится рыжей и перегорелой, красноватого цвета… Кольцо ещё долго не замкнуто, автобусы по Западу идут до посёлка Ворга-Шор, а по Северу до посёлка Промышленного. Если навстречу едет машина или автобус, то надо искать карман и ждать, когда встречный проедет и дорога освободится, зимой и летом одна узкая серая колея, но уголь с шахт возят по железке. Почему я об этом пишу так подробно, да потому что город начинал жить и строился и вольнонаёмных было в городе очень мало, то есть – гражданских людей, а была система МВД. Мой отец после войны да и всю войну был водителем, шофёром или водилой как говорят теперь… Он водителем прошёл две войны и Финскую и Отечественную, в Воркуту приехал на заработки после демобилизации. Возил начальника комбината «Воркутауголь» – полковника МВД Кухтикова, а потом пересел на автобусы и двадцать лет крутил баранку в Воркуте. Отец у меня в Воркуту приехал в 1946 году, а мать приехала в 1948 году, а в 1950 родился у них я, а в 1952 и моя сестра Галя. Детских садов в городе бы