Норвежская спираль

Литагент Нордмедиздат

Ежи Довнар

Это чисто скандинавская история. Пожилой учёный, сын русской балерины и эссесовца, родившийся в Норвегии во время немецкой оккупации, находит совершенно случайно дневник своей матери, из которого узнаёт, что она сотрудничала с немцами и, быть может, с советской разведкой тоже. Работая в очень секретном ведомстве, именуемом EISCAT, который расположен на острове Тромсё, и будучи подлинным норвежским патриотом, Гуннар Ли – а именно так зовут нашего героя – оказывается в сложной моральной ситуации. Перед ним встаёт выбор дальнейшего жизненного пути, хотя большая часть жизни уже прожита, но то, чему он её посвятил, требует срочной ревизии.

В канву повести вкрапляются виртуальные эпизоды, переносящие нас вместе с героем во времена II мировой войны, делая его участником норвежского Сопротивления и Полярных конвоев.

Ежи Довнар

Норвежская спираль (Интернет-история)

В Стокгольме горели супермаркеты. Неуловимая террористическая группировка «Глобальная интифада» совершала эти поджоги и шведы никогда ещё не чувствовали себя такими беспомощными перед угрозой, исходящей от мстителей – исламистов. Именно они взяли на себя ответственность за сожжение автомобилей, припаркованных у датского и российского посольств, а также нападение на польское консульство в пригороде Стокгольма. Шведская полиция сбилась с ног, чтобы выявить хотя бы одного члена этой организации, но действия её были безрезультатны. Вместо пойманных мстителей на месте поджогов обнаруживали листовки с призывом к местным жителям, не делать покупки в супермаркетах с американскими товарами, даже если они китайского производства. Поджоги совершались, в основном, в районе «Маленького Багдада», где нашли себе пристанище более шести тысяч беженцев из Ирака. Это официально. А ещё в Швеции, да и вообще в Скандинавии, по иракским паспортам, выданным уже здесь, на шведской земле, проживали около двадцати тысяч беженцев. На запрос властей о происхождении этих паспортов официальные представители Иракского посольства отвечали, что выданы они на основании документов, подтверждающих иракское гражданство их владельцев. На самом же деле их владельцы, кем только не являвшиеся и по происхождению, и по роду деятельности, всеми правдами и неправдами выбивали у себя, в родных местах, – будь то Сирия, Ливан или другие арабские страны – бумагу, подтверждающую, что они иракцы, и под видом беженцев бежали в Скандинавию искать лучшей доли. Некоторые по подложным документам садились в самолёт, выполняющий рейс в Стокгольм, уничтожали их по дороге и, таким образом, оказавшись в нейтральном государстве и не подвергаясь угрозе быть выдворенными, обращались в Посольство Ирака и на основании пакета «вторичных» документов получали паспорта. Но была и ещё одна категория лиц, которые не имели вообще никаких документов, и когда пограничная служба пыталась взять у них хотя бы отпечатки пальцев, выяснялось, что рисунок на их подушечках был вытравлен кислотой или изуродован острым предметом. Это ставило стражей закона в тупик и одновременно в ситуацию крайней подозрительности к владельцу таких вот «пальчиков», ибо ничего другого нельзя было в этом усмотреть, как только факт более отдалённого или не так давнего криминала и попытки, в связи с этим, скрыться от расследования у себя на родине. Но как бы то ни было, а число беженцев или псевдобеженцев неукоснительно росло. Были среди них и выходцы из бывшего Советского Союза, в частности, чеченцы, число которых доходило до одной тысячи человек, что представляло собой довольно внушительную диаспору. Многие из них довольно серьёзно побаивались за свою жизнь, так как просочились слухи, будто по заданию ФСБ президент Чеченской Республики Рамзан Кадыров сформировал команду киллеров для убийств за рубежом не угодных ему людей и будто бы у него имеется расстрельный список на 300 человек. Но пока велись дебаты в рикстаге по поводу переноса на следующее заседание или же, наоборот, немедленного решения вопроса по поводу растущего числа иммигрантов, произошло событие, которое на какое-то время отвлекло внимание общественно