Часть I

Глава I. Болото

Тот самый миг, когда умирает ночь. Ветви деревьев уже не кажутся скрюченными пальцами ужасной твари, царящая в подворотне игра света и тени становится затухающим огарком свечи, а источник кошмарных звуков вдалеке – рыком спящей во сне собаки. Волшебный момент, знакомый любому ребенку. Мгновение, превращающее мрак в свет, страх в умиротворение, тревогу в покой. Но только не здесь.

***

Этот дом похож на все прочие с этой улицы. Такой же заброшенный, грязный и пыльный. Как и везде в этом районе, недавно затопленном близлежащим Болотом, пол на добрый палец залит дурно пахнущей водянистой жижей. Но именно в настолько злачных местах всегда лежат трофеи – если другие ищейки не побывали тут раньше нее. Ощетинившись небольшим арбалетом, гармонично смотрящимся в руках ее щуплого девичьего тела, Эбена аккуратно приоткрыла деревянную дверь. Та отозвалась скрипом. Справа – металлическая топка с трубой наверх, посреди жилища – стол со стульями, видна крышка погреба. Кладбищенская тишина давит. После короткой паузы Эбена, осторожно ступая. вошла внутрь.

Шаги отозвались всхлипами воды под ногами. У крышки люка не оказалось даже замка. Убрав арбалет, девушка напряглась, но кусок из дерева и металла никак не желает пускать незваную гостью в хранилищ. Спустя минуту люк все же поддался и струя воды хлынула вниз, едва не сбивая девушку с ног. В кромешной тьме вниз ведет деревянная лестница. Пол просматривается – вода кривым зеркалом отражает девушку.

Осторожно ступая с арбалетом наперевес, Эбена прислушалась. Тишина здесь – всегда затишье перед бурей. Но, похоже, на этот раз шторм решил подождать еще – в погребе никого не оказалось. По мере потери света, глаза девушки медленно привыкли к полумраку погреба. Небольшая мастерская с инструментами и деревянные полки с едой. Эбена мысленно хмыкнула – весьма и весьма богатый улов, но не для этих мест. Здесь опасность диктует наличие нетронутых хранилищ. Верхний уровень полностью испорчен – хлеб уже сожрали паразиты. Мука… также испорчена – видны тушки мертвых насекомых. А вот пять ящиков сухарей – действительно богатый улов.

Впервые за последние сутки семнадцатилетняя ищейка расплылась в улыбке. Она впервые увидела больше добра, нежели могла унести. А ведь еще есть инструменты.

…Мокрые ноги – это нормально. Конечно, истории об отрезанных от переохлаждения ногах знают все, но вот обеспечить себя кованой обувью могут единицы. По крайней мере, в одиночку. Когда Эбена наконец упаковала добычу и двинулась наверх, рассвет давным-давно сменился слегка туманным солнечным утром. Вышла – и замерла. В двадцати шагах от нее застыло грязно-зеленой мутной водной гладью Болото. Раскинувшись от края и до края, ежечасно поглощая песчинку за песчинкой, оно растет всегда. Пусть это и не видно глазу. Олицетворение всего, чем живет и чем дышит Город. Вдали – на той стороне – угадываются зловещие очертания руин – шпили собора, каменные палаты правительственных зданий, особняки богачей и знати – они высокие. Их видно. Но ведь за ними тьма зданий меньше. И все тянутся бесформенной серой линией вдоль кромки Болота.

Обвязавшись крест-накрест мешками и наполнив дефицитными гвоздями сумки, ищейка взяла арбалет обеими руками. Переведя взгляд на свой берег, Эбена смахнула с лица задумчивое выражение. Стоять на распутье сложно, но выбор сделать надо. Она тряхнула головой – думать о прошлом и будущем можно и близ костра за деревянной кружкой чистой горячей воды, но не здесь. Покрытые тиной и грязью камни мостовой никак не обсохнут – что ночью девушка пробиралась по ним, порой едва не падая, что сейчас. Две недели назад лил обильный осенний дождь, принося с собой потоки не только воды, но и боли – сотни человек от вдруг ускорившего свой бег Болото спасались бегством в Западном Городе, где банды не желали сдавать захваченные кварталы. Отступающее же Болото обнажило не только серые остовы домов, но и нетронутые даже канализационными крысами схроны.

Солнце достигло зенита, как она дошла до поворота, но еще задолго до него девушка различила голоса. Мужской и детский. Скажем так – не взрослый. Судя по