Книга Валерия Владимировича Протасова «Река времени» относится к тому виду записных книжек и дневников, в которых главное – не события и факты, а их переживание и осмысление. Записки и дневники охватывают большой период жизни длиной более полувека, от «времени пробуждения» 1950-х г. г., с которым совпала юность автора, вплоть до середины второго десятилетия 21-го века. По сути, это история личности от юности до зрелости, своеобразный мемуарный роман в форме фрагментов «о времени и о себе». Эта книга размышлений для вдумчивого читателя.

«В Космосе существует огромная Река Времени»

    Орис.

Реку времени не остановишь ни на Земле, ни выше. Она течёт и течёт, как и полагается реке. В неё нельзя войти дважды. Но как хочется. И иногда удаётся, и даже не дважды, а сколько захочешь.

Всякая душа интересна миру.

Всякая родственна другой душе.

Как бы ни был мал человек, он сознаёт себя частицей целого порядка, в котором ему отведено известное место.

Записные книжки и дневники как след целой жизни.

Одна просьба: не читать всё сразу. Нельзя разом пропустить через себя то, что накапливалось годами.

От автора

Говорить ли мне об оставленной за плечами юности так, как это сложилось в моих тогдашних записках, или судить прошлое строгим взором пожившего человека, для которого она прошла, забылась и создается заново в воспоминаниях? Нет, пусть скажет она сама, какою она была в те далёкие годы, когда мальчики моего поколения входили в жизнь. Записки расскажут о том, как воспринимали мир молодые люди более полувека назад. У каждого судьба сложилась по-разному, но было и что-то общее. Мы росли на правилах чести, на представлениях о дурном и хорошем. Каждый унёс в больший мир идеалы дворового рыцарства. Некоторые имели мужество сохранить их до седых волос. Воспоминания о детстве и отрочестве остались для многих из нас лучшим, что было в жизни. В юности мы учились слушать сердце человека.

А что происходило потом, разве менее интересно? Деревце росло, в каждом его кольце собраны следы солнца и переменчивых дней, радости и боли.

Дневники и записные книжки помогут прочитать историю жизни, в которой для читателя откроются и близкие, знакомые черты, и что-то новое, способное обогатить его сознание, озвучить музыку возможного, сбывшегося или несбывшегося.

Здесь собраны не случайные описания, а вспышки и сгустки пережитого, родившиеся в естественной языковой форме. На них отпечаток мгновения. Отсюда фрагментарная форма повествования.

«На заре туманной юности»

1957?1960 гг.

«Вещие зеницы»

Как это случилось, что я стал понимать самые сложные вещи сразу и вдруг? Это было, как будто «отверзлись вещие зеницы». Боль открыла мне тайны души.

Грех познания

Жить, быть счастливым ? это значит на всё смотреть простыми глазами. Но вечно быть ребёнком невозможно. Грех познания рано или поздно совершается ? и счастье утрачено. Но и это естественно ? и вряд ли может быть иначе. И если бы мне сказали: останься таким, как был, я бы, наверное, не согласился.

Весна

Небо раскрывается, становится прозрачнее, выше, глубже, как будто с него слезает старая зимняя шкурка, а новая так чиста, так младенчески нежна, что ей больно даже от солнечного света. И на душе так же смутно, всё ноет и плачет.

Как странно, люди забыли, что жить надо любовью, большой и малой. Боже, как высушены сердца и ожесточились души!

Что вы ищите, люди, к чему стремитесь?

Страшно, что любить, как любят в юности, а здоровые люди всю жизнь, многие уже не могут.

Плод, ради которого прародители наши, Адам и Ева, ослушались Творца, потерян нами или уже съеден?

По мотивам А, Грина

В Лисс ушёл корабль из Зурбагана, в час вечерней зари, когда отблески дня сгустились в узкую полоску на скате гаснущего неба. Тусклые краски вечера меркли в таинственной дали. Восток был чёрен, а на западе узкой полосой догорало ушедшее солнце.

***

Обстоятельства и люди стремились меня переделать и только запутали. А надо было дать мне волю ? и тогда увидели бы, что только так я и мог быть самим собой. Сгорел бы, но пламенем.

***

Живых людей часто не замечают, вычеркивают из жизни без сожаления и спохва