Туман над тропами

Алекс Змаев

Ангелина Змаева

Каждый создает вокруг себя свой собственный мир. В нем человек отражает самого себя, устанавливает принципы добра и зла, ориентиры и календари. Для многих свой мир весьма компактен (любимое кресло и столик возле него), а иногда – расширяется, включая в себя заметно большее пространство, других людей и даже города и страны. Особенно много неожиданностей случается, когда на дворе стоит "эпоха перемен". А уж если это не просто перемены, а один из великих переломов истории, когда личность начинает осознавать себя, выделяя из рода… Но героине мало интереса в том, как назовут ее время потомки, она просто строит мир для себя. Как умеет…

Алекс Змаев, Ангелина Змаева

Туман над тропами

5 день 10 луны 10901 круга от начала мира. Поселок.[1 - Год – круг, в нем 13 лун по 28 (или 29) дней. Начало года – окончание сухого сезона. Примерно – весеннее равноденствие.]

Вождь племени Белого Броненосца наблюдал за предпраздничной суетой. Ребятишки таскали хворост для вечерних костров. Женщины готовили еду для пира. Охотники строили временный «мужской дом». Только подростки, которые должны были стать совершеннолетними в этот раз, пытались делать вид, что сидят спокойно и с достоинством. Получалось не очень. Да еще шаман племени задумчиво прохаживался около поселка.

В предстоящем обряде для шамана не было мелочей. А потому Мутный Ручей старался предусмотреть все нюансы обряда. Ибо только личное внимание старшего духа-покровителя могло дать возможность правильно назвать тотемы вступающих в совершеннолетие подростков. Серьезная же ошибка в тотемном имени… О таком не хотелось даже думать. Казалось бы, все готово, традиции соблюдены до последней мелочи, но тревога не покидала старого шамана. Что-то не так, неправильно… И вождь нервничал, не понимая, почему.

День уже полностью вступил в свои права, и солнце стало заметно припекать, когда перед входом в поселок вождь увидел Мягкую Лапку, шаманку Туманной Анаконды. Она уже давно жила в половине дня пути от поселка вверх по склону горы. Там, в укрытой от посторонних глаз лощине, били из земли горячие источники. Иногда между камней с шипением вырывались струи пара. Эта лощина – одно из мест, принадлежащих Туманной Анаконде – хозяйке горячих вод и туманов, покровительнице домашнего очага и вареной пищи. Ее относили к старейшим духам, которые редко вмешивались в дела людей или оказывали племенам покровительство. Однако они могли селиться там, где считали нужным.

Соседство шаманки восприняли с радостью. В случае неприятностей с Туманной было к кому обратиться. Тем более, Мягкая Лапка оказалась спокойного нрава и очень хорошей травницей, что быстро оценили в племени. Жительницы поселка частенько отправляли к ней детей за настойками и мазями. Пару лет назад она взяла в ученицы Крадущуюся – младшую дочь вождя. Правда, в поселке поговаривали, мол, девчонка просто сбежала подальше от постоянных нотаций своей бабки. В это легко верилось: большая часть женщин племени смотрела на Крадущуюся с сочувствием.

Пакостный характер Свистящей Селедки с возрастом все более ухудшался и в последние годы ее за глаза, а иногда и в глаза стали называть по тотемному имени. Селедка и Селедка, и никак иначе. Лишь охотники еще пытались соблюдать вежливость, называя Свистящей. Наверное, не столько из уважения, сколько чтобы не нарываться на очередной истошный вопль: «Я под тебя, молокосос, не ложилась, чтобы ты меня Селедкой звал. Для тебя я – Свистящая». Внучку она воспитывала особенно старательно. Старушку приводило в бешенство, что Крадущаяся обществу девочек предпочитает мальчишескую компанию. Неразлучная троица в составе Крадущейся, ее старшего брата – Рожденного Утром и сына шамана – Толстого Сучка, была вдохновительницей и участницей большинства шалостей молодежи племени. Когда дочка начала увиваться вокруг шаманки, ее отец – Рассерженный Броненосец встревожился, заподозрив подготовку очередной пакости, однако Мягкая Лапка на удивление быстро нашла общий язык с девочкой. Уже через полгода за настойкой, предотвращающей зачатие, женщины поселка стали потихоньку ходить к Кр