Эффект 2000

Борис Артёмов

Каков эффект миллениума, говорят ли плюшевые попугаи, может ли предать верный друг и почему апрель – лучшее время для того, чтобы умереть. Вечные вопросы бытия, на которые нет ответа у человечества и есть ответ у каждого из нас. Обыденность шумных праздников и яркость серых будней в сборнике коротких рассказов о любви.

Борис Артёмов

ЭФФЕКТ 2000

Эффект 2000

Я живу в спальном районе на горе Кармель. Это престижный район для успешного среднего класса. В подъездах висят акварели. На стенах зеркала. В вазонах цветочки. Очень тихо. Все уважают друг друга и вежливо раскланиваются при встрече. А у мусорного бака выставляют вполне приличную мебель, устаревшие телевизоры и стереосистемы. И на балконах в торжества вывешивают бело-голубые полотнища национального флага. Просто рай.

Только я сюда затесался случайно. Приютили хорошие люди. Дали кров и койку. Но, вы же понимаете, что это временно. И совсем мне не по карману.

Эмиграция – это тяжелый опыт. Для многих. Я не говорю о тех, кто просто сменил пейзаж за окнами особняка. Но большинство вынуждено скушать свою долю дерьма. Больше или меньше – тут уж как повезет. Каждый сам за себя. Одному для осознания достаточно только унюхать известный запах. Другие черпают ложками. И ничего. Бывает – привыкают. Даже пытаются найти что-то особенное в послевкусии. Словно орешек в шоколадной конфете. Только – зря. Эмиграция – не шоколад. Она – дерьмо.

А еще – надо готовиться к переменам. Статуса. Профессии. Восприятия реальности. Быть простым и гибким. Как полицейская дубинка.

Да что попусту чесать языком. Все равно – советы здесь не уместны. И все же главное – найти работу. Я позвонил по объявлению в русскоязычную газету. Позиционировал себя высококвалифицированным грузчиком. И уже на следующий день таскал нехитрый скарб более удачливых представителей сословия эмигрантов. Работа не сахар, но оплата сдельная. Так что – привет! Звоните в «Перевозки Марка».

Наша контора – это сам Марк, водитель и хозяин грузовика, два грузчика-старожила Димка и Серега. Ну и я. Думать много не надо. Хватай, что потяжелее и тащи. Пока есть силы. А вечером, если повезет, Марк отслюнявит сто пятьдесят-двести монет. А не повезет, так просто подвезет домой. И пообещает, что завтра будут клиенты. И деньги. «Наликом», безо всякого банка. И без налогов. Это называется – работа по-черному. Очень удобно для тех, кто стоит в очереди на бирже труда. Или получает пособие по безработице. Только я еще не стою на очереди, слишком мало прожил в стране. А пособие нового репатрианта уже растратил наперед. Моя, теперь уже бывшая, подружка купила на него в рассрочку мебель. Меня даже не волнует с кем она там трахается на новом зеленом диванчике. Не до лирики. Я каждый вечер банально хочу жрать. Нет, днем тоже хочется, но за работой как-то об этом забываешь. Да и порой угостят колой или крекером. Или чашку кофе предложат. Был как-то раз даже целый обед – пита, шаверма и разные острые маринованные овощи. Мы тогда загрузили полную машину мебели и увезли ее на самый север, где вдоль дороги, уходящей в горы, росли пахучие корабельные сосны. Обидно только, что этот обед и оказался дневной зарплатой. Марк клялся и божился, что он не виноват. И что клиент – сука. В это я поверил. А в то, что он не виноват – не очень.

Вот и сегодня – вкалывал под дождем целый день. А заработал только полтинник. И домой не подвезли. А «монитка» – местное такси – это 35 монет. Или иди на гору пешком, ведь автобусы после одиннадцати вечера не ходят.

Спросите – куда же я трачу деньги. Отвечу – собираю на билет отсюда. Это – пять сотен баксов. И еще столько же вернуть банку. И за квартиру. И за документы. На круг – три тысячи зелени. Или пятнадцать тысяч монет. Куча денег. Так что, может, я уже схожу с ума, но каждая лишняя булка или пачка сигарет – словно преступление.

Разговоры – разговорами, только все равно – очень хочется есть. Я даже, грешным делом, пожалел, что перебрался в этот большой город. Там где я жил раньше, на юге страны, среди пальм в белых домах на берегу теплого моря коротали свой век религиозные люди. Они не м