Глава первая

….во всей этой фантастической истории, которая произошла со мной, была виновата Валька. Валька—это моя бывшая подружка, с которой я прожил душа в душу без малого целых три года. Все это время я был счастлив, словно ребенок, получивший в подарок красивую заграничную игрушку в яркой фирменной упаковке. Детей мы с ней не нажили, да и богатства  тоже.

Все было хорошо до того момента, пока Вальке в одночасье не пришла та блажь, которая и стала отправной точкой всех моих невероятных приключений.

– Шубу хочу норковую, – утвердительно сказала она, словно это было не ее желание, а окончательный приговор суда верховной инстанции. Валька капризно топнула ногой, и подвела черту в нашем семейном споре, определив для меня место и цель на ближайший месяц. Приняв её выходку за шутку, я, не отрывая взгляда от журнала – «За рулем» спокойно лизнул палец, и перевернул страницу. В этот самый миг мой добрый, как у дедушки Ленина взгляд моментально уперся в фотографию «Ягуара». Шикарный автомобиль цвета американского доллара, блистал на мелованной бумаге неописуемым лаковым покрытием! Он сиял подобно солнцу! Он был, словно новый золотой слиток, который еще не успел покрыться испражнениями тараканов. «Ягуар» лег мне на душу, как ложится очаровашка с длинными ногами и бюстом четвертого размера.

– А, я! А, я – может быть, хочу какой «Ягуар», – сказал я запинаясь, – и ничего! Не жужжу перед тобой, как муха над кучей свежего навоза…

Валька зло ухмыльнулась и замахнулась, чтобы запустить в меня подушку.

– Это кто тут куча навоза, – поставив руки на бедра, спросила она. —Это я что ли куча навоза?

– Ну, я типа выразился образно, – предчувствуя нутром скандал, сказал я. Я чувствовал, что следующим за подушкой полетит сорокакилограммовый свинцовый водолазный башмак, который Валька использует вместо груза для квашения капусты. Подушка пролетела со скоростью курьерского поезда. Она словно пуля ударилась в стену и «взорвалась» лебяжьим пухом, будто кто бросил в курятник наступательную гранату. Пух и перья разлетелись по всей квартире, создавая иллюзию снегопада.

– Идиот! Ты что поймать не мог? – завопила Валька. Всё достал! Я ввожу санкции и объявляю тебе сексуальную блокаду! Пока не будет шубы – не будет тебе ни пирожков, ни страстного секса!

– Во, как! – удивился я, подтянув «семейные» трусы до самых подмышек.

Признаться честно – тут я удивился! Я знал, что эта похотливая баба со своим бешеным темпераментом не продержится и трех дней! Уже завтра она подобно кошке бросится на мою волосатую грудь и сгорит от страсти, ожидая моих ласк.

– Да! Именно! Вот так вот! Пока не будет мне шубы, о сексе, пище, тепле и ласке теперь будешь только мечтать, до тех пор, пока моя мечта не станет твоей явью!

Я на мгновение закрыл глаза. Где—то в мозге представил свою жизнь, лишенную любви, и того комфорта, который я обрел под звуки вальса Мендельсона. Мне представилась мужская общага: горы бутылок и окурков на полу. Обшарпанные стены, да замусоленные картинки эротического содержания, наклеенные одинокими мужиками в несколько слоев. Картинки по мере смены хозяев казенных кроватей менялись, как и сексуальные пристрастия. Кто— то любил блондинок. Кто— то брюнеток, а кто обожал Сильвестра Сталонэ, который, на всех постерах красовался в полуобнаженном виде с пулеметом, приковывая к своей накаченной анаболиками мускулатуре всякого рода сексуальных извращенцев.

– Ох! Ох! Ох! Да ты же первая ко мне прибежишь! – радостно провозгласил я, уже предвкушая будущие минуты плотских утех. Эти минуты по планам моей подружки должны были якобы стать наградой моей мужской выносливости. Но я думал иначе я, словно десница высших сил должен был непременно покарать строптивый характер этой жестокой и самовлюбленной тетки.

– А это ты видел! – сказала мне Валька. Она скрутила фигу, и сунула мне её под самый нос. Я словно насосом, глубоко всосал в себя запах, исходивший от ее рук. Мозжечок отсканировал аромат печеных булок с корицей, пирожков с капустой и яйцом и выдал заключение – это плюшки! В ту минуту они, сидели в духовке, ждали минуты, когда ароматная корочка покроет и