Девушка и змей

1

…На противоположной стороне моей улицы – маленький цветочный магазинчик. За окном – неуютно и дождливо. Над улицей – вечерний сумрак. А в ярко освещённой витрине магазинчика алеют розы, зеленеет всякая теплолюбивая тропическая экзотика. Цветут орхидеи и лилии. Из окна, сквозь пелену мелкого осеннего дождя, в конусе света уличного фонаря, видно, как изредка, к магазинчику подъезжают машины, такси. Люди заходят внутрь. Потом торопливо возвращаются с цветами в тепло салонов авто. И, быть может, кто-то надолго запомнит сегодняшний осенний вечер. Потому, что кто-то кому – то подарит сегодня маленькую радость, цветы. Как символ, как знак …может быть, – того лучшего, на что способна человеческая душа. И …никому из них и в голову не придёт задуматься над природой данного эстетического феномена. Почему?! У людей принято дарить цветы?

Но я… Я хорошо помню, с чего всё началось. Хоть и было это …давным-давно…

Помню яркое, солнечное утро. Огромный, плоский камень на поляне, где-то в тропических лесах Лавразии, на котором я грел своё длинное, чешуйчатое, тело, свернув его кольцом. И, должен вам сказать: быть, в те времена, змеем было – совсем даже не плохо. Даже престижно. Престижнее, пожалуй, было бы – родиться дельфином. Но дельфином, на то время, я уже побывал…

А homo sapiens тогда в природе ещё не существовало. Т.е., бродили по планете немногочисленные, разрозненные стада приматов. (Их потом назовут: кого синантропами, кого австралопитеками). Но, …всё же это были ещё – далеко не homo. И отнюдь не sapiens. Случалось, приматы забредали и на мою поляну. Небольшое стадо, кочевавшее по окрестностям. …В общем тупые, в общем злобные, в общем, не вызывающие симпатий, существа. В стаде – чёткая, неукоснительная иерархия. Хранимая Великим Правом. Правом клыков и оплеух. И на верху этой стадной иерархии всегда был тот, кто смог заставить всех остальных сородичей себя бояться.

Но из их унылого ряда, однако ж, выделялся один молодой индивид. И вовсе не выдающейся ударной мощью оплеух и особой остротою клыков. Как раз наоборот. Он не был особо сильным, совсем не проявлял животной агрессии, не стремился утвердиться в иерархии стада. Но и робким его я бы не назвал. Потому, что, когда было нужно защищать соплеменников от хищников, или иноплеменных двуногих, он, наравне с другими мужскими особями, принимал бой. И дрался достойно. Полагаясь однако, при этом, больше – на свою смекалку, сообразительность и ловкость, нежели на силу и свирепость.

И он – единственный из стада, кто …не боялся меня. Т.е., он был, конечно, нормальным. И инстинкт самосохранения у него наличествовал. Но …природная пытливость натуры, любопытство к миру в нём явно преобладали над этим инстинктом. И ещё… В его экстравертном существе чувствовалась …некая дерзновенность! Не оскорбительная дерзость (производная от глупости), заносчиво полагающаяся на силу мышц и остроту зубов. Это была иная, вызывающая уважение, форма дерзости: Дерзость Духа. Для которой – стальные мускулы и беспощадные челюсти – ещё не факт превосходства. Я даже позволял ему забираться на мой камень. С благосклонностью старшего и мудрейшего я наблюдал, как он, стоя на камне, ударял себя кулаками в мохнатую грудь и, ещё не развитой гортанью и неумелой артикуляцией, пытался издавать в небеса какие-то членораздельные звуки: «А-адм! А-аддамм!» Так я и стал его, про себя, называть: «Адам».

Слушать его было, тем более, чуднО, что соплеменники его могли лишь рычать, верещать и гукать. Иногда, в порыве чувств, …мне даже хотелось прошипеть ему на ухо: «Мы с тобой – Одной Крови!»

То утро не предвещало ничего необыкновенного. Солнце светило. Небо синело. Флора цвела и зеленела, умытая ночным ливнем. Фауна летала, бегала, ползала. Паслась, охотилась, размножалась. Но …в привычном хоре звуков этого утра я вдруг …услышал звуки шагов, доселе мне неведомых. К моему камню лёгкой и …явно неуверенной поступью приближалось какое-то двуногое существо, чьи шаги мне прежде слышать не приходилось. Я поднял голову и… И впервые увидел Её.

Чем дольше живёшь в этом мире, тем …реже удивляешься. Последний раз я удивл