Время нелюбви. Книга 2

Людмила Алексеевна Миловацкая

Новая книга прозаика Людмилы Миловацкой является продолжением ее романа «Накануне эры Водолея». Героям нового романа выпало жить в постперестроичный период. Остаться самим собой, не предать свои идеалы в эпоху перемен – нелегкое испытание для любого человека. Нашим героям, хоть и не без потерь, удалось справиться с вызовами странного времени. Остались ли они прежними? Что приобретено и что безвозвратно утрачено? На этот вопрос каждый отвечает по-своему.

Время нелюбви

Книга 2

Людмила Алексеевна Миловацкая

Дизайнер обложки Вера Филатова

© Людмила Алексеевна Миловацкая, 2018

© Вера Филатова, дизайн обложки, 2018

ISBN 978-5-4474-2452-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

«Да прилепится жена к мужу», – дважды нараспев повторила Елена.

– Ты чего? – с удивлением посмотрела на нее Ирина: подруга уже в который раз за сегодня вспоминала эту сакраментальную фразу.

– Господи, почему мы росли, пренебрегая такими простыми истинами! Скольких бед, скольких ошибок можно было бы избежать!

– Возможно, жить, опираясь на опыт тысячелетий, религиозный опыт в том числе, намного проще, – не очень уверенно начала Ирина. – Но согласись, даже в этой четкой системе координат последнее решение остается за человеком. Что, не бывало разводов в царской России? Или не блудили, не воровали в прежние времена?

– Все это, разумеется, было. В любой стране, в любое время существует асоциально настроенная группа людей, в процентном отношении эта величина примерно постоянна. Сейчас же это количество превзошло все мыслимые и немыслимые размеры и давно переросло в качество. По существу, мы на пороге рождения не только нового социума, но и нового этноса.

– Ну, это ты хватила! Этнос – категория глобальных масштабов. Несколько лет для истории – тьфу!

– Не знаю, не знаю… А по-моему, то, что происходит на наших глазах, – это скрытая, небольшевистская революция. Та же стремительность, беспощадность и бесповоротность: «весь мир насилья мы разрушим до основания…». Вспомни историю революций – хоть нашу, хоть французскую. Кто в них был прав, кто виноват, кто кого победил – не важно. Главное, их последствия всегда одинаково необратимы. Вне зависимости от длительности революционных потрясений происходит неизбежное – смена формаций людей.

– Так, может, это хорошо! Как говорится: здравствуй, племя молодое, незнакомое.

– Молодое, незнакомое – да! Но лучшее ли? – Опустив лицо на сложенные под подбородком руки, Елена ненадолго задумалась. – Знаешь, недавно перечитывала «Тихий Дон» Шолохова, и у меня осталось неизгладимое впечатление: жизнь до революции – яркая, сочная, объемная. Каждый человек в ней – неповторимая колоссальная личность! А потом – гражданская война… Чик! Будто кто-то выключил свет, и все погрузилось в сумерки. Живые люди стали походить на тени… Серая, безрадостная жизнь, в которой человек превратился в жалкого пигмея с мелкими убогими мыслями. Такое же впечатление, между прочим, оставляет и французская литература. Вспомни, как разнятся образы и конкретные личности монархической и буржуазной Франции.

– Подруга, тебя ли я слышу! – картинно развела руками Ирина. – Ты же всегда была сторонницей Советов.

– Не Советов, а Родины, великой страны. Наш народ достаточно настрадался в этом веке. Худо-бедно, а жизнь наладилась. Зачем надо было раскачивать лодку?

– Ну, что ни говори, мы обрели свободу, либеральные ценности, то-се…

– Смешная ты, ей-богу! Какие там идеи, какая там свобода! Слова, одни слова для нас, дураков. Пока всякие там либералы-интеллигенты с вытаращенными глазами орут: «Вся власть учредительному собранию!», конкретные ребята делают серьезное дело – делят промеж себя реальное богатство огромной страны. И аппетиты у этих ребят отнюдь не детские.

– Сколько можно говорить одно и то же! Надоело! Лучше скажи: нашла работу?

Лена сразу погасла и покачала головой.

– Хреново. Может, пренебрежешь своими принципами, позвонишь Лешке, скажешь: так и так, в стране революция, работы