Хранитель

– Послушай, ты уже уходишь? —

ну, подожди ещё часок,

я сон, вот, расскажу забавный,

я может вовсе и не сон!

Такое на ночь мне приснилось,

а может быть всё наяву,

что видел, ночью приключилось,

так слушай вот, я расскажу.

Однажды, как-то в поздний вечер,

уж к ночи ближе, я прилёг,

лежу, глаза слегка прикрыты,

и слышу рядом чей-то вздох!

Сначала, я как бы не понял,

как будто вроде не один,

смотрю и, правда, кто-то рядом,

стоит весь видом из седин.

Лицом прозрачен, бледен сильно,

и в рясе белой до пола.

– Откуда ты, старик прозрачный, —

что привело тебя сюда?

Поникший вид его уставший,

и рот беззубый прошептал:

– Хранитель я потусторонний.

И за собой меня позвал.

– Поднялся я, и нет испуга,

нет страха, нет и суеты,

иду за ним, совсем вот рядом,

как будто нет и темноты,

как молоко туман стелился,

до плеч нам, нет, до головы.

Прошли мы с ним совсем немного,

а дальше он сказал: – Держись!

Я встал напротив, нету страха,

лишь голос внутренний, – крестись.

А под ногами будто лодка,

в которой он со мной молчком,

туман клубами в ноги вился

и, вроде, как и с ветерком.

Нет точно, это сон мне снился,

такое видеть я не мог.

Всё ближе, ближе, вот и берег,

на землю мы ступили с ним,

туман развеял, стал прозрачный,

совсем уж очень не простым.

А под ногами, что за чудо! —

трава невиданной красы,

такого цвета я не видел,

такой же в жизни красоты!

Вот так и шли с ним, под ногами,

трава стелилась будто шёлк,

да нет, не сон, я точно помню,

со стариком, я рядом шёл,

а был бы сон – какой тут толк.

Ты представляешь, нет ни кочки,

ну, кое-где, то тут, то там,

овраг спускается низочком,

не слышан там ни шум, ни гам.

А воздух там, такой прозрачный,

налитый весь он синевой,

стоят деревья там кусточком,

таким вот небольшим росточком,

не выше нашей головы.

И, представляешь! Ну, ни капли! —

Там нет ни страха, ни тоски,

и нет заботы, нет волненья,

а как ещё, средь умиленья,

такой небесной красоты.

Я рядом шёл, не смея просто,

о чём-нибудь его спросить,

а он, как бы читая мысли,

меня не думал торопить.

В глазах его, как бель туманных,

не видно было ничего, а рот его,

так твёрдо сжатый,

не молвил слова одного.

А я его, как будто слышал,

как будто мысли я читал,

и наперёд, что дальше будет,

от мыслей я его узнал.

– Смотри, какая неземная,

вокруг струится красота! —

Блаженство здесь и умиленье,

здесь благодать и доброта.

Спокойно было мне, уютно,

старик со мною рядом был,

но вот вопрос тот любопытный

во мне как будто не остыл.

– Хочу спросить тебя я, старче, —

откуда ты, и всё же кто? —

и для чего меня средь ночи? —

ты в этот мир сюда привёл.

Молчал старик совсем недолго,

беззубый рот его молчал,

и наконец-то через мысли,

тогда он всё мне поведал.

– Хранитель я, вот в этом мире, —

Рукой повёл и показал, —

и это всё вокруг, что видишь,

Господь всевышний всё создал!

– И там внизу, и тут что видишь,

его творенье одного,

да, вот внизу что есть мы рушим,

не ценим Бога Самого!

– Тебя привёл с одной я целью,

чтоб душу ты свою нашёл,

тропою этой неземною

ты до неё бы сам дошёл.

– А разве у меня потеря, —

взволнованно спросил тут я, —

откуда знать тебе, что где-то,

свою я душу потерял.

Старик нахмурился глубоко,

свои мне мысли передал

– Нет, дело всё не в этом,

души своей ты не терял,

но ты её по жизни этой

давал тому, кто её рвал.

Довольно часто всем ты верил,

уж слишком много доверял,

а на плече, что ангел белый,

рукой его ты прогонял,

и в путь, который направлял он,

не верил ты, не доверял!

Мне стыдно стало. Много понял.

и на колени я упал,

глаза закрыл я, горько стало,

в траве пушистой я рыдал.

– Скажи, что сделать теперь, Старче? —

где душу мне теперь искать?

Ладонь свою он положил на плечи,

и с грустью мне он поведал;

– Не плачь и не терзайся болью,

иди со мной и всё познай.

Увидишь ты, как очень сложно,

всё то, что