В третью книгу стихов величайшего русского поэта начала 21 века Станислава Викторовича Хромова включены стихотворения сборника «Фантасмагория».

Стихотворения Станислава Хромова проникнуты оригинальным ощущением неординарности. В своей работе Станислава Хромов ориентируется на младших современников Шекспира. Его стихи радуют многочисленных почитателей творчества поэта, стали основой для популярных песен.

In the third book of poems the great Russian poet of the early 21st century, Stanislav Viktorovich Khromov included the poem collection «Phantasmagoria». Stanislav Khromov poems imbued with the original sense of the ordinary. In its work, Stanislav Khromov focuses on the younger contemporaries of Shakespeare. His poems delight numerous admirers of the poet, became the basis for popular songs.

Путешествие

Мы протомились сутки на вокзале,

А показалось – вечность протекла,

Играли дети, женщины вязали,

Мужчины говорили за дела.

Потом был поезд, купленное зелье

И шумных станций ярмарки порой,

И суета вагона, и веселье,

И дни, сплошной забитые мурой.

Они прошли – разгульно и небрежно,

Оставив нам безденежье и пшик,

Но как гуляли мы на побережье —

Как только может русский наш мужик!

Не соблюдая заданности строгой,

Решив нарезать знатного крюка,

Мы возвращались дальнею дорогой,

Покинув опустевшие юга.

Полны страстей и видом моложавы,

Везде найдя и крышу, и прием,

Исколесили чуть не полдержавы —

Мы знали, что нигде не пропадем.

И лишь теперь, спокойной жизни внемля,

Вхожу в какой-то заданный режим…

Поистине, величественно время

И механизм его непостижим!

И что бы мне на это не сказали,

Все кажется, что в длительный загул

Я жил одни лишь сутки на вокзале

И только на мгновение заснул.

В столовой

Уже давно в окне вечернем

Сгустилась ледяная мгла,

И шум, и гам по всей харчевне

Летит из каждого угла.

Кого-то мучает отрыжка,

Кого-то матерная вязь,

За стойкой женщина-ярыжка

Стоит, назад облокотясь.

И слышен голос приглушенный

Хмельных веселых мужиков:

– Мне дочь Рокфеллера бы в жены,

Пропил бы все и был таков!

За ними, возрастом постарше,

Попрятав в валенки ножи,

Сят какие-то не наши

В углу небритые бомжи.

Они рассказывают были,

Кого куда вела звезда,

А за окном в морозной пыли

Гремят на стыках поезда.

И мне уютно, я не скрою,

Сидеть здесь в сумерки, пока

Плывет угар над головою

И горький запах табака.

Здесь понимают с полуслова,

Здесь люди к бедам не глухи,

И потому вернутся снова

Сюда назавтра питухи.

Сижу и млею поневоле,

Смотрю в окно, курю «Опал»,

Как будто в дружное застолье

На дальней станции попал.

Монастырь

Пивной убогая каюта

И грязь на целую версту,

Но так на улицах уютно,

Когда черемуха в цвету.

И так светло и ясно станет,

Когда бредешь, как нетопырь,

Своими горестями занят,

И вдруг увидишь монастырь!

Дородный, каменный, старинный

Качает сонную реку

Под невесомою периной, —

Видавший много на веку.

И толпы сгорбленных строений

Сквозь временную кутерьму

И в летний зной, и в день осенний

Веками сходятся к нему.

Он помнит батыевы орды

И поступь броневых машин —

Здесь промелькнули все народы,

Прошли и схлынули с морщин.

Здесь в послушании и страхе,

Затеплив братскую свечу,

Молили строгие монахи

Победы русскому мечу.

Годами в каменных подвалах

Томились смерды и князья

Среди лишений небывалых,

Себя за прошлое казня.

Велик и в немощи и в силе,

В былом и в будущем един,

Он отражение России —

Хранитель, воин, господин!

Фантасмагория

Железный, каменный, бетонный…

А в стороне, как сирота,

Она забытою мадонной

Стоит над чашею пруда.

Терпя побои и увечья,

Они стекаются сюда,

Покуда быдло человечье

Его любимая еда.

Всегда поблизости и рядом

Над ним кружится воронье,

Клокочет он и дышит смрадом

На платье белое ее.

Вбирая соки весей разных,

Расправив щупальца дорог,

В мазутной скверне и соблазнах

Залег зловещий осьминог.

Ко