Воздух

Андрей Кайгородов

«Вот он мой „Воздух“ – разлившийся, как молоко, из поврежденного ржей бидона, кисло-унылый, как искаженное мукой лицо». Воздух автора очень разный – от легкого, прозрачного и чистого до густого, черного, словно дым, затрудняющий дыхание, разрывающий легкие содержащимися в нем нечистотами. Сборник «Воздух» объединяет в себе стихи и поэмы, написанные автором за двадцать с лишним лет его служения поэзии.

Воздух

стихи и поэмы

Андрей Кайгородов

© Андрей Кайгородов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Из сборника стихов «Великий некроромантик»

Запах на мёртвом человеке

Цвет крови, цвет помоев, цвет сирени,

Плохая сказка в тридцать три ступени,

На свет труп девки отмороженной и грязной,

Салазки, маски, дикие олени.

Кричу руками, розовые щёки

Сползают медленно по обгоревшему закату.

У этих ног густая пелена восьмёрок,

У этих губ поношенное знамя.

На кол наткнувшись пузом иль коленом,

Не замечая ритм коня-калеки,

Прокусывая шею одеялом

От запаха на мёртвом человеке.

Назвав три точки, семь зловонных капель

Кубами меряя пространство, дыры, время.

Я силюсь позабыть, но тщетны все старанья,

Меня тошнит от запаха на мёртвом человеке.

Я задыхаюсь в твоих сточных плоских гранях

И, оголяюсь нервом иль привычкой,

Влюблённою пьянчужкой забываясь,

Я пробую найти к замку отмычки.

Но глыба нечистот, тоски и боли

Комками грязи, лезвием по мясу,

Кричать напрасно, выть, кусать и плакать,

Когда на мёртвом человеке запах.

Пред зеркалом без глаз, без паутины,

Слюною едкой утопаю в раме,

Ведь это я с пробитыми руками

Себя же к стенке прибиваю…

«Светись в беспомощных тисках заката…»

Светись в беспомощных тисках заката

Злато. Бесформенным распятьем ада

Вонзи своё тугое жало

В беспомощную твердь забрала

И ороси пыльцой кровавой тугую плоть.

Скреби зубами бесконечность,

Огнём пылающую вечность

У врат конца и без начала

С причала в омут на живца.

Офелия – безумная старуха

Вниз, по теченью кверху брюхом.

Раскалывая льды и ямы

Вершины гор, дворцов сараи

Являлась в облике забавы

На милых шуток карнавалы.

И напивалась кровью алой

Из ран беспечных мудрецов.

Заросших гнилью и червями,

Покрытых плесенью и пнями

С расплавленной, как сыр печёнкой

И вечной, как помои водкой.

Светись рассветным колыханьем,

Ненужным званием позвенев,

Молись покуда есть страданья,

Покуда ты не выйдешь весь.

«В вашем милом личике…»

В вашем милом личике

Бледность и усталость.

Всё казалось вечностью,

А осталось – малость.

Как в какой-то повести

Злой и непонятной

Вы лежите в гробике

Чистой и опрятной.

Чьи-то губы алые

Лоб ваш покрывают,

Чьи-то руки жаркие

Слёзы вытирают.

Только вам неведомо,

Вот какая жалость,

Что на вашем личике

Бледность и усталость.

Зеркала завешаны,

Всюду тишина

И лишь кто-то скажет вам

Тихо, не спеша —

Упокойся с Господом,

Бедная душа.

«Выкрутив голову…»

Выкрутив голову,

Как стеклянную лампочку,

Выключив свет,

Перекусив пальцем веточку,

Нагруженную систематической вечностью,

Я питаюсь снегом и воздухом,

Воздухом сна.

От одного до другого холмика,

Покрытого плесенью,

Невысыхающей радостью,

Тупым предчувствием смерти

И черными дырами

Двояковыпуклых линз.

Лизни меня в губы

Холодным прищуром гаденьких глазок,

Заплывших толстым салом цинизма,

Мерзкой похотью трясущихся пальчиков,

Жаркими вздохами посторгазмических слов.

Лекарь безжалостный,

Поедающий мозг.

Спираль моей давшей трещину лампочки,

И цыпочки лапочки,

Падкие, гадкие,

Мягкие тапочки,

Точат оскалы шершавыми языками

И ждут начала безумного праздника

В ночь полнолунья, забвенья и радости.

«У нашей Маши кашель…»

У нашей Маши кашель,

Температура и понос,

Климакс, заварка на верхней полке,

Пять таблеток на всякий случай

И музыка.

Дв