I
Самолёт начал снижаться. Я пристегнула ремни и заглянула в иллюминатор. Но из-за густых облаков ничего не смогла рассмотреть и недовольно откинулась на спинку сиденья. Мысли, что так упорно гнала от себя весь полёт, вырвались на свободу и закружили меня в своём водовороте.
Итак, я возвращалась в родной город после двухмесячного отсутствия, проведя это время на тихом, полусонном курорте в Испании. Сняла небольшую виллу в том же городке, куда несколько месяцев назад отправила приёмных родителей. Мне хотелось отгородить их от будущего скандала – неизбежного следствия моей мести.
Насколько сильным в результате оказался этот скандал и как именно затронул меня и мою семью, я пока не знала, поскольку сознательно прервала все связи с внешним миром и ни разу не воспользовалась интернетом. Это оказалось нелегко. Первую неделю пришлось буквально бороться с собой, сдерживая жгучее желание просмотреть новостные сайты или заглянуть в почту.
К началу второй недели желание понемногу уменьшилось и со временем переросло в отстранённое равнодушие. А когда за несколько дней до возвращения я всё же решила изучить обстановку, чтобы знать, к чему готовиться, неожиданно ощутила панику. Захлопнула ноутбук и быстро спрятала его в дорожную сумку, отложив эти планы до дома.
Первый месяц в Испании я вела очень активный образ жизни. Сразу же записалась на множество экскурсий и за пару недель изучила все окрестные достопримечательности. А потом взяла напрокат машину и объездила интересные места уже самостоятельно. А всё потому, что больше всего боялась остаться наедине с собой и своими мыслями.
Когда же внутреннее напряжение отпустило, я собралась с силами и сделала то, что должна была – рассказала родителям правду о себе. Стараясь говорить беспристрастно, изложила все подробности, начиная с разрушившей моё благополучное детство аварии и кончая несостоявшейся свадьбой. Я ничего не приукрашивала и никак не оправдывала себя.
Родители наконец узнали, что я никогда не страдала потерей памяти, как их уверяли в детском доме. Наоборот, моя память прекрасно сохранила не только визуальные картинки из далёкого прошлого, но даже запахи и звуки. Например, страшный сладковатый запах крови, наполнивший салон машины сразу после столкновения. Зажатая передним сиденьем, я тогда не могла пошевелиться и рассмотреть всё вокруг себя. Но этот запах давал ответы на мои не заданные вопросы.
Я могла подробнейшим образом описать, во что был одет Владимир Колесников – человек, которого я многие годы считала виновником гибели моей семьи, в тот момент, когда увидела его в первый раз. Или очень ясно вспомнить холодный, липкий ужас, охватывающий меня, когда я поворачивала голову и видела лежащее на траве тело моей младшей сестры, полностью накрытое простынёй.
Я закрывала глаза и отчётливо слышала звук капающей воды в грязном, сыром подвале недалеко от вокзала, в котором ночевала несколько месяцев после побега из приюта. Мои пальцы не забыли ощущение шершавых страниц зачитанной до дыр книги «Граф Монте-Кристо», во время знакомства с которой в очередном детском доме ко мне впервые пришла мысль о мести.
Бесстрастным голосом я рассказывала родителям о том, как сознательно выбрала их в качестве приёмной семьи, потому что они обладали нужными мне качествами. Как аккуратно подвела к переезду в город, в котором жил мой враг. Через столько лет мама и папа поняли, почему в школьные годы я отдавала предпочтение не танцам и музыке, как остальные девчонки, а рукопашной борьбе и стрельбе из пневматики. Просто я упорно и последовательно готовилась к своей миссии.
Я сообщила и о расследовании обстоятельств аварии, которое провела своими силами после того, как смогла увидеть специально разваленное уголовное дело. Разваленное подлогами, запугиванием свидетелей и подкупом по указке обладавшего нужными средствами и связями Владимира Колесникова. А так же о том, что все факты и опрошенные мной свидетели в один голос обвиняли именно его в пусть и не предумышленном, но всё же преступлении.
Только теперь я озвучила истинные причины страшной депрессии, охватившей меня незадолго до окончания и