Пролог. Развод

Сейчас мне одновременно и смешно, и грустно от факта, что решающую роль в том, чтобы всё-таки явиться в тот день в ЗАГС, сыграла квитанция об уплате госпошлины за развод. Что-то во мне тогда сработало: ну, раз квитанция оплачена и дата назначена – как же не довести дело до конца? Я всегда был слишком правильным… Хотя сейчас бы, наверное, порвал ее к чёрту, наплевав на деньги и хороший тон…

На календаре маячили унылые дни февраля. Погода была истинно питерская – то снег, то дождь, при этом не особо холодно, но ветрено и мерзко… Когда я лишь стартовал из дома, чтобы направиться к желтому зданию на Большой Монетной, то сумел убедить себя в безусловной пользе своего будущего шага и даже ощущал некое подобие бравады. Вот и всё – я переворачиваю очередную страницу своей жизни. Скоро я смогу жить чем-то новым, ведь лучшее, как поется в детской песенке, конечно, впереди! Но чем ближе я приближался к ЗАГСу, тем больше по моей спине расползался холодок, а руки стали подергиваться от волнения. Здание, раньше казавшееся мне довольно милым, внезапно приобрело черты хтонического чудовища, усмехавшегося мне своими зубами-колоннами и приглашавшего добровольно запрыгнуть в его пасть. Господи, почему всегда так трудно совершать решительные судьбоносные действия?..

Я пришел чуть раньше заявленного времени, но тем не менее, поднявшись после гардероба на второй этаж, увидел там Лену. Она сидела на краешке видавшей виды скамьи недалеко от подоконника и определенно выглядела не бодрее меня. Попытка улыбнуться мне не прокатила: я слишком хорошо ее знал, поэтому неестественно растянутые губы за чистую монету, конечно же, не принял.

– Ну, как ты? – тихо спросила она.

– Да нормально всё… – я нервно огляделся. – Нам в какой кабинет? Сюда?

Мы направились к одной из дверей, молча изучили табличку на ней, а потом ненадолго отошли обратно к скамье, чтобы причесаться и достать из сумки квиток от поданного ранее заявления. Скрип половиц, шуршание бумаг, чей-то отдаленный кашель в одном из кабинетов – все эти мелочи терзали мою психику так, словно я находился в центре расчищаемой от леса территории: вокруг визжали бензопилы, а мимо падали деревья, со свистом рассекая воздух полуживыми ветвями… Именно тогда я почти дрогнул:

– Слушай, Лен… Ты точно уверена, что нам стоит это делать? Может, еще всё наладится?

Она посмотрела на меня грустными глазами:

– Я не знаю, Толь… Я тоже уже думала: может, не стоит вот так, резко…

В тот момент я представлял собой сжатый комок противоречий. Я не знал, что мне делать. Может… ну его к чёрту, взять ее за руку и убежать отсюда?.. Но как мы потом объясним всю ситуацию нашим родителям, с которыми мы уже успели вдрызг разругаться (мои – с Леной, а ее – со мной)? И как мы вообще сможем вместе жить после того, что уже ясно доказали друг другу: мы не идеальны и, что самое главное, не уникальны? Ведь она прекрасно проводила время с Сергеем, а у меня была Вера… М-да, эта история с Верой оказалась куда сильнее, нежели я предполагал изначально. Если бы я только знал, как всё повернется…

Все эти мысли меня несколько отрезвили.

– Ладно, чего уж там… Видно, не судьба. Хотя погоди…

Мне пришла в голову удивительная по своей абсурдности идея. Я покопался в кармане пальто и извлек оттуда монетку.

– Давай так: орел – разводимся, решка – уходим отсюда нафиг!

У Лены загорелись глаза, и она кивнула. Мы с ней определенно мыслили в тот день одинаково.

Я положил рубль на согнутый указательный палец и резко поддел его ногтем большого. Монетка быстро закружилась в воздухе и упала на подоконник. На нас безучастно смотрели двуглавый орел и надпись «Банк России».

Я вздохнул:

– Не, Лен, точно не судьба.

Грандиозный идиотизм, но я ухватился за эту монетку как за гарант того, что мы действительно поступаем правильно. Мне в тот момент просто необходима была какая-то точка опоры, вера во что-то нерушимое, идеальное – что-то, что могло бы оправдать тот поступок, который я собираюсь сделать через несколько минут… Этим «чем-то» стала денежная единица Российской Федерации. Я только что купил за этот рубль индульгенцию для своей