Книга, которой нет…

Надежда Г. Калинина

Если кто слышал о Нумерологии, то он со знанием дела и с пониманием, привлёк свой интерес к этой книге, открыв её, чтобы прочесть аннотацию, хотя где-то в глубине Души он мог подумать о том «Что нового можно писать по Нумерологии?»

Внимание могло остановить человека на двух словах: одно слово обиходное – «Нумерология», а другое мало кто употребляет – «Номерология». Но интуиция или осведомлённость всё равно подскажет о том, что эта книга будет с числами.

Кто задумывался над тем, «Любит ли он Слово?», он просто его читает, думая, что Слово складывает тексты, и в них бывают разные жанры…

А вот вопрос о том: «Любит ли он Число?» – задаётся, хотя и редко (мало кто любит Математику), и это будет уже как что-то запредельное, и если Слово как бы не любят, потому что просто его принимают так, как оно есть, то, чтобы принять Число, почему-то спрашивают о любви к нему, да ещё спрашивают о том: «Какое Число Вам нравится больше?»…

Но кто-нибудь задумывался о том, что бывает Любовь и в мире Символов, а не только в Реальности? И чтение слов может пересекаться с числами.

Можно сказать сразу, что тема чисел этой книги – эзотерическая, а не математическая, хотя простейшие действия Арифметики здесь будут иногда появляться, потому что не только люди хотят обрести любовь, но все явления жизни к ней стремятся, вот и Слово обретает для союза своего партнёра – Число, и всё это во имя Любви!

Надежда Калинина

Книга, которой нет…

Книга, которой нет.

[вступление]

Сказка это или не сказка… но и не для детей, и не для взрослых…

Для кого тогда?

Вдруг, найдутся читатели?!

Тогда и поймём для кого всё это пишется… а пока эта «Книга, которой нет!»

Давным-давно, когда Время и Пространство Земли некоторых народов принадлежало Советскому Союзу жила-была я. Назовём меня именем НАДВЕСТА, чтобы я не слыла анонимом.

Опуская всякие подробности моего взросления (но школу все помнят: мы не любили писать сочинения), я сообщу: со мной тогда (вдруг) заговорили БУКВЫ, а потом и ЧИСЛА.

Буквы, как и я, говорили на русском языке, а числа долго думали о том: как же им поведать себя мне, ведь сначала они говорили о себе через Геометрию и Арифметику, а тут, вдруг, они тоже заговорили на русском языке.

Оказывается, буквы мне очень сочувствовали в том, что я должна была их писать да ещё не просто по одной, а в сочетании: в каких-то словах. Они очень стеснялись того, что вынуждены были причинять мне неудобство, ведь приходилось ими пользоваться, а я не всегда хотела писать, но нас, детей, было принято родителям отдавать и отправлять каждый раз в школу…

Вот и писала я букву за буквой в тетрадях, как и все мы, а раз это мы видели, то это была ЯВЬ.

При этом складывалось СЛОВО, а слово за словом складывалось в предложение, и при этом ЧИСЛО мне незаметно нашёптывало: «Это я участвовало в сложении»; а раз незаметно, то это, конечно же, была – ТАЙНА.

Долго ли, коротко ли сказка (или не сказка) сказывается, но мне тогда, совершенно реально, пришлось настроить свой слух на Математику, ведь ЧИСЛА «жили» в ней, приходя ко мне на урок Русского Языка. Думаете: мне очень нравилась Математика? Я не знаю: кому она тогда нравилась?! Да и не только тогда, а и сейчас.

Когда я услышала ЧИСЛО, то на всяком уроке Математики я стала думать о Русском Языке, о СЛОВЕ, а на уроке Русского Языка я стала вспоминать Математику, думая о ЧИСЛЕ.

Так проходило моё детство, и даже музыкальной школе, куда моя мама отдала меня учиться (словно для того, чтобы отвлечь меня от «точных наук»), пришлось: как бы случайно сгореть, чтобы я не отвлекалась на виолончель, пианино и вокал (хор)…

Я из обычной школы наблюдала за пожаром необычной, музыкальной школы, понимая то, что это не просто так происходит.

Так рождалось ключевая фраза: «Музыка Сфер», но тогда это понимание было только в зачатии, и Пифагора я знала только по его теореме и таблице умножения. В то время мне было неизвестно, что его дом сожгли, и при пожаре, спасая Учителя, погибли его Ученики… Тогда я не з