Глава первая. Подлунная

«Кусочки зеркала осеннего упали…»

Кусочки зеркала осеннего упали,

Покрылась инеем пожухлая трава.

Уже засохшие подсолнухи стояли,

И всеми позабытые подгнившие стога.

Вокруг лишь обветшалые пейзажи,

Текущая по небесам вода.

И под слежалым настом листопада,

Покрытый ночью холод и мечта.

Беззвездной тьмой пронизанной штормами,

И стужей первых чисел ноября.

Речные льды на севере еще не встали,

По тихой осени уже идет зима.

«Закатный свет предлунный…»

Закатный свет предлунный,

Угасший зимний день.

Еще немного видно,

Куда ложиться тень.

А в силуэтах смутных,

У сумрачной стены.

И серым цветом в сутках,

Стоят мои мечты.

Уже и сон из окон,

Напротив осветил.

Ночною лентой соткан,

Без крыльев новый мир.

И пылью старых кресел,

Где в детстве я сидел.

Усыпаны страницы,

Тех странных, юных дел.

Пески и прах столетий,

Ушедших навсегда.

Лежат под книгой этой,

Закрытой, как стена.

«Озябшие холмы, что изморось венчает…»

Озябшие холмы, что изморось венчает,

В тумане под дождем, долины отдыхают.

Уснувшие сады, что о снегах мечтают,

Застывшие пруды, еще не раз оттают.

А на лице вода, из воздуха струится,

Еще она не дождь, но холодом ложится.

А солнца больше нет, оно ушло куда-то,

И всюду серый свет, и тишина как вата.

А лечь бы на траву, под куполом прозрачным,

И видеть первый снег, что падает невзрачно,

И слышать тишину, под сенью темных елей,

Замерший новый день, и пение свирелей.

Пускай повсюду дождь, пускай идут метели,

Раскрытый зимний сон, над ветками сирени,

Летящий по кустам, еще не белый заяц,

И серый цвет полей, и первый зимний танец.

«Сырое небо птицы покидают…»

Сырое небо птицы покидают,

Усталый дождь уходит в никуда.

Холодный, влажный ветер забирает,

Последние зелёные цвета.

Однообразие зимы на юге,

Когда не знаешь, что с тобой.

Когда не ведаешь о вьюге,

И дни проходят стороной.

И беспокойный, мрачный сон,

Ушедший в ночи разрушения.

И постоянный, тяжкий гон,

Уставшей жизни утешение

«О Осень, друг ты мой невинный…»

О Осень, друг ты мой невинный.

Моих мечтаний и надежд.

И парк дождливый и пустынный,

Небес свинцовый, темный свет.

Тот холод чистый и не сильный,

Что ветер поднимает над землей.

И образ мыслей тихий и наивный,

Идущий рядом шорох под листвой.

И ни кого, вокруг один лишь воздух,

И дождь стучащий об открытое окно.

И сонный вечер, сумерки спуская,

Подарит дрёму, книгу и пальто.

«Полупрозрачный свет…»

Полупрозрачный свет

Хрустальных облаков

Пронзен лучами звезд великолепных.

И виден холод

Вакуума веков

И слышен шепот бесконечья!

А наверху идут часы

С камнями красного огня

С фатальной точностью

Отсчитывая от жизни вечность.

«Открытая и ясная, червленая луна…»

Открытая и ясная, червленая луна,

Забытая в опасности, испить её сполна.

Сквозь жалюзи закрытые струится лунный свет.

Проходят без прозрения уже десятки лет.

И где-то под ногами, на глубине морей,

В иссиня-черной манне, лежит герой Борей.

Застывшие вулканы, закрыли свет людей,

Лишь лунное сияние, сверкает сталь теней.

Играющие странники, серебряной ночи,

Несуществующие данники, воюющей орды.

Пускай найдут под деревом следы его росы,

Иначе все старания, надежды все пусты.

«Сухие ветви отрываются без хруста…»

Сухие ветви отрываются без хруста,

Им больше некуда стремится и расти.

А в сердцевине жизни нет и пусто,

Одни на свете доживают свои дни.

И все ушли и нету больше грусти,

Прекрасен мир и новые года.

Пускай уже не часто ходят гости,

Но все еще не утекла вода.

Сухие ветви не сгибают спины,

Сломать их можно, но погнуть нельзя.

Уходят вёсны и уходят зимы,

Сухие ветви поглотит земля.

«Прозрачный и белесый шум листвы…»

Прозрачный и белесый шум листвы,

Сливаясь с ветром заполняет ночь.

И снова свет далекой той звезды,

Заходит в сердце и улетает прочь.

И каждый раз ищу на небосводе,

Средь сотен тысяч ярких звезд одну.

Что жизнью светит открывая нам дороги,

В