Лучший друг собаки

Юрий Дьяконов

Точильных дел мастер приходит в богатое поместье с миссией. Однако косы и серпы отходят на второй план, когда в семье барона разыгрывается драма.

Лучший друг собаки

Рассказ из сборника «Тринадцать товарных вагонов в Сибирь»

Юрий Дьяконов

© Юрий Дьяконов, 2016

© Александра Короткова, перевод, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Казалось, полная осенняя луна против воли тянула в гору двоих. Подъём давался нелегко. Кривоногий сгорбленный мужчина среднего роста вёл на поводу мула. Его долговязый спутник был одет в длинную тунику и маску, прикрывавшую челюсть. Он толкал тяжеленную повозку к трём могучим дубам, словно охранявшим вершину холма.

Как и было условлено, уже четвёртый сенокос подряд повозку ставили под самым внушительным дубом. Там, в тени, неизменно дарившей прохладу, массивный точильный круг ожидал, пока его приладят к смазанной оси и мастер займет своё место на скамье. Усевшись поудобнее, длинноногий ремесленник будто исполнял ритуал – раскручивал ногами педали и потихоньку приводил в движение грозного вида индийский точильный камень. Мормышка, тот, что поменьше, выполнял свою работу без лишних указаний: подавал хозяину затупившиеся косы и серпы, а в нужный момент поливал крутящийся камень таинственной смесью, которая уменьшала жар и снижала трение.

Пораженный, как быстро и легко крестьяне собирали урожай после заточки инструментов, барон Войтман снова пригласил точильных дел мастера в своё имение. Ни сломанные черенки, ни надорванные спины теперь не замедляли жатвы – косы и серпы срезали колосья, как пресловутый раскаленный нож проходит сквозь масло. Время – деньги. Барон получил богатую прибыль, собрав урожай раньше соседей. Не нужно большого ума, чтобы понять, чем меньше работают крестьяне, тем меньше они зарабатывают. Простые подсчёты доказывали, что солидная плата за труды таинственного незнакомца окупалась с лихвой.

Новый сезон привел точильный камень и его служителей обратно к дубам, чтобы те снова взялись за дело, будто и не минуло года. Повинуясь традиции, они приступили к работе, не обменявшись ни словом, смиренно принимая своё жизненно предназначение. Странному дуэту понадобилось немного времени, чтобы устроить мастерскую под открытым небом. Оставалось лишь выждать несколько часов, пока солнце царственно затмит луну. Физический труд на этом закончился, и каждый погружался в священное и грешное пространство, именуемое душой, чтобы придаться спокойному созерцанию или смятенному поиску. Когда уставший человек в маске подложил под голову грубое одеяло и прислонился к стволу, словно из ниоткуда появился голубь и сел ему на плечо. Мормышка улыбнулся сам себе и бросил компаньону ломоть хлеба. Тот поймал кусок, положил его на огромную ладонь и стал наблюдать, как одноногий голубь, соскочив на его огрубевшие пальцы, клевал крошки. На сердце у Мормышки полегчало, он достал лютню и стал бренчать, тихо напевая деревьям. Вскоре обоих сразила дремота. Странники ждали прибытия барона в его царственном экипаже. Нужно было лишь удостовериться, что прежний уговор остался в силе. Тогда крестьянам разрешат сдавать инструменты точильному мастеру.

Заслышав скрип колёс и приглушенный звук лошадиных копыт, мастер и его помощник вскочили на ноги. Не успели они прийти в чувства, как из кареты искусной работы вышел незнакомый человек в сопровождении молодой женщины, держащей за руку девочку. За ними бежал толстошеий терьер. Точильщик протёр глаза и поправил маску, прикрывавшую рот и челюсть. Он ожидал, что будет приветствовать человека значительно старше, аристократа далеко за семьдесят, зрелого мужчину, с которым они заключил соглашение, скреплённое рукопожатием. Вместо этого он смотрел на мальчишеское лицо двадцатилетнего юноши. Обе представительницы женского пола и собака остались у кареты и наблюдали, как у дубов сходились трое мужчин. Прежде чем мастер успел поздороваться, одетый как денди юнец коротко резюмировал сложившуюся ситуацию.

– Мой отец, барон Войтман, мертв.

Точильных дел мастер инстинктивно про