Она говорила «мой»,

Он ей шептал «моя».

Однажды в какой—то год

Смеялась до слез луна.

Часть первая

Рассказы, черновые наброски

«Бродит молчаливый день…»

Бродит молчаливый день.

Словно прохожий,

заползает утром в постель.

В паутине глупых тем, линий несхожих,

тело занесло на мель.

Выплываю на песок,

все зовет и манит,

Райский куст в долине цветет.

В рукавах застряла ночь,

скрыться не может,

день за днем украдкой ползет.

Малиновый рассвет встает.

Мне на плечи наступил день,

что не прожит, прожитого – серая тень.

Пульс играет струной, бежит из кожи,

серебрится в дождь капель.

Через крыши вижу свет,

стены так прозрачны,

что к чему, взгляд не поймет.

Новый день прогонит

ночь радугой в тумане,

луч прорвется, солнце взойдет.

Малиновый рассвет встает.

«Он живет совсем недалеко…»

Он живет совсем недалеко

от этой женщины и видит ее

непонятную многим жизнь.

Что бы она ни говорила, ему нравится.

Хотя она может обидеть слишком

больно подмеченной реальностью.

Очень-очень часто смеется он

от сказанного ею, как ребенок,

или плачет. Он играет? Зачем?

Говорит, все это умно.

Ну к чему ему лгать?

Возможно, это только ему

так нравится все, что она думает.

Сомнения вокруг нее появились

еще до рождения. Сомнения не

могут без этой женщины жить.

Они пропитали воздух вокруг,

он измучился разгонять

эти бесстыжие существа.

Она иногда начинает верить ему,

что, как хрупкий цветок,

хороша в своей утонченности,

мыслях необычных

и мелодиях незатейливых,

но, подобно лепесткам, временами

сникает в своих сомнениях.

Ему нельзя быть далеко!

Цветы не оставляют…

Я и Ты

Сначала я так и думала,

просто мне казалось —

это я, реальная! А это он,

неожиданно возникший,

самый желаемый и нежный,

загадочный, еще не понятый,

но уже с появлением первых

стихов уходящий…

Это как магия: есть любовь,

причиняющая нестерпимую боль,

но нет стихов. Появляются стихи,

уходит боль, ты исчезаешь в ином

пространстве страниц —

Ты и Я, это оказалось гораздо

больше, чем просто мы…

Возможно, это те двое,

что идут навстречу, обнявшись,

по другой стороне улицы,

и их путь так не похож на наш.

Никто из них не напишет стихов,

они пройдут мимо, не разжимая рук.

Возможно, это старик и старушка,

они, не обращая внимания

на московскую грязь,

выползают на солнышко,

посидеть плечо к плечу

все на те же Чистые

или Патриаршие пруды

и улыбаются своими морщинистыми

лицами всем влюбленным на свете.

Или это те, не чужие мне дети,

которым давно уже кажется,

что про любовь уж им то известно

все лучше, чем мне, эти дети

уверены: они взрослее взрослых

и мудрее мудрых.

Просто, в силу каких-то законов

получилось, что моя любовь

и мой «ты» оказались близкими

и понятными всем этим

разным людям вокруг.

«Я люблю разговаривать с людьми…»

Я люблю разговаривать с людьми

на улице, в магазине, спрашивать совета,

сочувственно кивать головой.

Меня за это всегда ругают мои близкие,

им, видно, стыдно за мою неожиданную

словоохотливость.

Ни к чему не обязывающая болтовня

порой бывает весьма интересна.

Некоторые темы оседают в мозгах

и потом еще какое-то время

там пульсируют. А вот с гостями,

старыми друзьями и родственниками

не просто. Лучше молчать.

После последнего прихода гостей

я вообще не могла вспомнить,

да и о чем собственно?.. Кто был?..

Нет, я не была пьяна,

я вообще была за рулем.

Научилась я все-таки с годами

(хвала психологам)

выстраивать блоки и защиты…

Но чтобы вообще гостей не заметить…

А вот на улице поговорить люблю.

«Мужчины…»

Мужчины…

Если их делят на однолюбов

и бабников, то это не верно.

Ни один однолюб не уделяет весь

свой внутренний мир ей одной.

Порой присутствует еще более

сильная, чем у бабников, страсть.

Это или любовь к шикарным

автомобилям, или влюбленность

в некий свой спорт, возможно,

охота, рыбалка… Как часто для

художни