Железный характер

Лариса Райт

Я впервые увидела ее как раз тогда, когда мучительно пыталась вспомнить, какой именно цветок гладиолуса украшал эту небольшую грядку: темно-фиолетовый или все-таки светло-сиреневый с голубоватым отливом. Я мысленно ругала себя за лень и забывчивость (вот хотела же подписать, пока цветы не увяли, но, естественно, отложила на потом, и что теперь делать, неизвестно), как вдруг услышала за забором:

– Да и соседи нешумные, – показывая рукой в мою сторону, говорил, стоя на своем участке, Николай Алексеевич – наш сосед.

Он пытался продать дачу третий год подряд и всем потенциальным покупателям рассказывал о том, какие замечательные у него соседи. Неважно, что в отсутствие жаждущих приобрести его заросшие бурьяном сотки он неизменно просил меня угомонить детей, сделать потише музыку и перестать раз в две недели стричь газон, потому что «от высокой травы еще никто не умирал, а вот от расшатанных нервов сколько угодно». Я считала, что из нас двоих нервы страдают гораздо больше у меня, так как чувствовать себя мартышкой в зоопарке не понравится ни одному нормальному человеку. А если учесть, что я во время представления «будущим соседям», как правило, находилась за металлической сеткой забора, то сходство с обезьяной делалось еще более очевидным. Впрочем, я всегда старалась сохранять вежливость. В тот раз я тоже оторвала взгляд от гладиолусов и вежливо кивнула в сторону соседского участка. Если бы сдержанность не была одной из основных черт моего характера, я бы точно расхохоталась. Рядом с Николаем Алексеевичем стояла старушка божий одуванчик лет семидесяти пяти и, казалось, не обращала никакого внимания ни на меня, ни на слова своего собеседника. Она, как воробей, торопливо крутила головой, осматриваясь по сторонам, и через секунду я услышала, как ее тоненький, неожиданно девичий голосок спросил:

– А там что? – Она указывала на сарай-развалюху, и сосед поспешил предложить:

– Пойдемте, пойдемте, я вам покажу.

Лариса Райт

Железный характер

Я впервые увидела ее как раз тогда, когда мучительно пыталась вспомнить, какой именно цветок гладиолуса украшал эту небольшую грядку: темно-фиолетовый или все-таки светло-сиреневый с голубоватым отливом. Я мысленно ругала себя за лень и забывчивость (вот хотела же подписать, пока цветы не увяли, но, естественно, отложила на потом, и что теперь делать, неизвестно), как вдруг услышала за забором:

– Да и соседи нешумные, – показывая рукой в мою сторону, говорил, стоя на своем участке, Николай Алексеевич – наш сосед.

Он пытался продать дачу третий год подряд и всем потенциальным покупателям рассказывал о том, какие замечательные у него соседи. Неважно, что в отсутствие жаждущих приобрести его заросшие бурьяном сотки он неизменно просил меня угомонить детей, сделать потише музыку и перестать раз в две недели стричь газон, потому что «от высокой травы еще никто не умирал, а вот от расшатанных нервов сколько угодно». Я считала, что из нас двоих нервы страдают гораздо больше у меня, так как чувствовать себя мартышкой в зоопарке не понравится ни одному нормальному человеку. А если учесть, что я во время представления «будущим соседям», как правило, находилась за металлической сеткой забора, то сходство с обезьяной делалось еще более очевидным. Впрочем, я всегда старалась сохранять вежливость. В тот раз я тоже оторвала взгляд от гладиолусов и вежливо кивнула в сторону соседского участка. Если бы сдержанность не была одной из основных черт моего характера, я бы точно расхохоталась. Рядом с Николаем Алексеевичем стояла старушка божий одуванчик лет семидесяти пяти и, казалось, не обращала никакого внимания ни на меня, ни на слова своего собеседника. Она, как воробей, торопливо крутила головой, осматриваясь по сторонам, и через секунду я услышала, как ее тоненький, неожиданно девичий голосок спросил:

– А там что? – Она указывала на сарай-развалюху, и сосед поспешил предложить:

– Пойдемте, пойдемте, я вам покажу.

Прежде чем вернуться к своим цветам, я еще некоторое время смотрела им вслед. Несмотря на маленький рост и худощавое телосложение, шла женщина тяжело, опираяс