Глубинная почта

Аркадий Застырец

«Глубинная почта» – собрание лучших стихов, сочиненных Застырцем с 2011 по 2015 год. В значительной части эта книга повторяет содержание одноименного интернет-проекта.

Глубинная почта

Аркадий Застырец

© Аркадий Застырец, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Вермишель в коридоре…

Вермишель в коридоре, где свода белёной горе

Бесколёсно воздета простая дамоклова рама

И в холодном железном – помятом?! – помятом ведре

Отражается в мокром локтями белёсыми мама.

Вермишель разлетается,

взрывом голодных времён

Перекинута в розу ветров за рассветом, распадом…

И – накормленный силой, обманом, отцовским ремнём —

Я в букварь уезжаю несчастным преджизненным взглядом.

Ну, кого мне, скажите, кого же мне благодарить

За свершенье пути к экскаватором взрытому свету?

Если Бога вам нету и тьмой обрывается нить…

Неужели Хрущёва? Но вот уж и Ельцина нету.

Лишь в полуденном мареве липнут к лицу,

И приходится рвать, чтоб отбиться,

зелёные ветки:

Мах – и шаг, мах – и в спину уткнулся отцу…

А по краю карьера, шатаясь, гремят вагонетки.

Вот и мы на краю, опрокинув сияющий взор…

Опадает, шурша позади,

вермишель в коридоре,

А у нас под ногами зияет бездонный простор —

Может, воду из неба зальём, и получится море?

Глубинная почта

Рождены же вплоть, не на бумаге,

От живых страдающих отцов

Почтари лошадные – Пинягин,

Малышев, Недодьев, Воронцов…

Чай, не тля, не дышащие дыры…

Погляди внимательней, сестра.

Как сидят парадные мундиры

На восьми кружочках серебра!

Как блестят мерлушковые шапки

В солнечном морозе января

И шуршат конвертики в охапке,

Сургучами стиснуты не зря!

Пусть на обшлагах чернее ночи

Стылым трактом скучного житья

Время оботрёт и насмерть сточит

Узелки казённого шитья —

Допьяна, без мысли и не глядя

Через пыль и темень, где звезда,

Знает Бог, какого счастья ради

Вся эта неслась белиберда.

Ищи среди цветов…

Матвею

Ищи среди цветов,

За влажною подкладкой,

В пыли разбитых слов

Притихшего украдкой,

Ищи в огне земли,

Весной благоуханном,

В бесцветном корне тли,

Надёжном, постоянном,

Под маленьким стеклом,

Зелёной золотинкой,

Растаявшим числом

И прошлогодней льдинкой,

На масляной воде

По следу водомерки,

Ищи его везде,

До смерти и поверки.

Найди его, найди,

Отчаянье развеяв,

За шелестом в груди,

Земной оси левее,

В борении крыла

И спёкшемся сугробе —

Как жизнь тебя нашла

У матушки в утробе.

Как бы добраться до неба…

Как бы добраться до неба Монголии,

Огненно ясного, медленно грозного?

Только не надо про нёбо магнолии

Врать на ходу из вагона нервозного.

Может, мне сдаться секретным товарищам

С белыми лампами и папиросами,

Тварям, пытающим, бьющим и старящим

Не подлежащими свету вопросами?

Может, мне прыгнуть с раздутыми жабрами

С крыши обкома, алеющей скатами,

В путь, проведённый во сне дирижаблями,

Газом горючим летуче раздатыми?

Или в «Победе» с покатою крышею

Ехать бензиновой степью казахскою,

Краем, где кажется дальше и выше и

Гулко застелено плиткой метлахскою?

Или по лесу в рассветном волнении

Топать, шурша всевозможными травами,

Живородящими время от времени,

Верхними, нижними, левыми, правыми…

Может быть, менее мне или более

Боли отпущено до преткновения

И не увижу я неба Монголии?

Ну, так тем более! И тем не менее…

В дремучем саду…

Памяти Володи Антокольского

В дремучем саду на старинной картинке

Весь воздух завален штрихами лучей

И нежно царапают кожу песчинки,

Когда поднимает глаза книгочей

От жёлтых страниц к небесам за границей,

Где птицы застывшие в гору летят

И пахнет иголка гравёра зарницей,

Пуская в штриховку расчётливый яд.

И тучи на страже стоят горизонтом,

И греки в ущелье незримо бредут

Над чёрным, эвксинским, безжалостным понтом

В грузинского царства железный кунжут.

В дремучем саду начинается ужин,

На белую скатерть – тяжёлый листок,

И мёртвый живому до смерти не нужен…

Но мёртвый и так