Глава 1

Она запустила руку в почтовый ящик и вынула плотный оранжевый конверт. Еще теплый, он приятно шуршал. Жаклин не знала, когда приходит отправитель. Она обращалась в почтовую клиентуру, и те ничего кроме счетов и выписок из банка ей не предъявляли. Девушке приходилось мириться с тем, что незнакомца не раскрыть. И все же это беспокоило ее не сильно. Жаклин патологически не умела волноваться.

Она обитала в квартире, просторной, как и все в Швеции, однако же серой и грязной. Многие женщины назвали бы ее неуютной или холостяцкой. Этот квадрат бетона Жаклин все равно не принадлежал. Она выплачивала шесть тысяч крон в месяц и была вполне этим довольна. Ее устраивала крыша над головой и четыре стены во всех комнатах

О том, что на балконе вымеряет шаги ручной ворон, квартиродателям она так и не сообщила. Она полагала, что по таким мелочам беспокоить владельцев точно не стоит. Хозяйка, пожилая леди из Вестервика, квартиру ей сдавала уже почти пятнадцать лет. Как раз столько же было и ворону. Жаклин приручила его еще подростком, когда помогала патологоанатому. Она часто навещала молчаливые гробницы и кормила ненасытных птиц животных. Она не решалась брать на себя лишнюю опеку. Рыбки, которых она завела в тринадцать, умерли уже через неделю. А вот ворон нашел ее сам и сам навязался.

Ванко уже был ручным, о чем свидетельствовала пара фраз, которые он выговаривал голосом охрипшего ребенка. К тому времени Жаклин уже была наслышана о том, что вороны – птицы очень преданные и предательства не переносят. Ванко был птицей явно брошенной и больной. Девочке с трупным цветом лица он все же доверился, а однажды выследил и постучал клювом в стекло ее кухни. Случилось это спустя год после их встречи. Девочка не располагала к новым знакомствам. Да и вовсе к каким-либо знакомствам, но животных и птиц она жаловала больше людей.

Ее квартирку в одну комнату и кухню можно было спутать с притоном для наркоманов, если бы не разбросанные повсюду стаканы остывшего кофе. Жаклин не любила убираться и несмотря на то, что ей откровенно не нравилось, когда трогали ее вещи, часто прибегала к услугам уборщицы. Она заваривала огромную кружку кофе и наблюдала за тем, как убирается женщина, не придавая значения тому, как сильно ее смущает. Если уборщицы были молодые, то краснели и выполняли работу молча, если пожилые, особенно фру Редиго, иммигрантка из Португалии, то позволяли себе пускать колкие фразы вроде: «Не терпится самой попробовать? Хочешь, могу показать?».

С момента последней уборки прошло более трех недель, поэтому стол заполонили картонные стаканчики, пропахшие жженым сахаром. Жаклин бросила довольно весомую посылку на угловой стол из дешевого мебельного центра и забралась на стул в грязных сапогах. Кроме морозильной камеры из техники на полу стояли огромная кофемашина, какую обычно используют в сети ресторанов быстрого питания. Как и многие шведы, готовила она неохотно. Чтобы реже ходить за покупками, Жаклин замораживала даже те продукты, которые в заморозке не нуждались.

Отец ее был шведом, мать – исландкой. Все детство Жаклин провела в Норвегии. Акклиматизация в Швеции далась ей непросто. В коллектив ее приняли не сразу. Девушке пришлось испытать на себе глумление и предвзятость со стороны коллег. И все же профессионализм убедил не передразнивать ее акцент и манеру речи.

Жаклин вылила в раковину не допитый с прошлого раза кофе и бросила стаканчик в огромный пакет в углу. Засыпала молотые зерна в рожок и дождалась сигнала. Она не испытывала потребности в еде, но вот кофе пила неумеренно. Ее много раз предупреждали, но каждый раз она вспоминала популярную шутку ученого, дожившего до восьмидесяти лет. О том, что кофе, должно быть, действительно яд, но крайне медленный.

Меньше пятнадцати кружек кофе в день Жаклин не выпивала. Если напитка под рукой не оказывалось, что случалось крайне редко, глотала кофеин. Коллеги справедливо шутили, будто кофе течет по ее жилам вместо крови.

Ее фаворитом оставался крепкий эспрессо. Однако в этот раз она порадовала себя огромной чашкой капучино. Картонные стаканы она закупала в ближайшем супермаркете, а