Жизнь продолжается!

Андрей Демьяненко

Альбом всякой всячины или портрет прошедшего года от 16.07.14 до 16.07.15. Стишки, рассказики, пьеска. Для тех, кто не знает: к своему дню рождения я выпускаю альбом, в который входят произведения, написанные за год. Сорок не празднуют, я не праздновал. Я отмечал именины. День Ангела. Это было самообманом. Я умер в этот год. И родился вновь. И Ангел мой переродился. И недаром в портрете этого года столько ангельского. Сейчас мне сорок ОДИН. Всё меняется, но жизнь продолжается!

Жизнь продолжается!

Альбом всякой всячины или портрет прошедшего года. Стишки, рассказики, пьеска

Андрей Демьяненко

© Андрей Демьяненко, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Голова

Портрет прошедшего года

от 16.07.14 до 16.07.15

Сорок не празднуют, я не праздновал. Я отмечал именины. День Ангела. Это было самообманом. Я умер в этот год. И родился вновь. И Ангел мой переродился. И недаром в портрете этого года столько ангельского. Сейчас мне сорок ОДИН.

Для тех, кто не знает: к своему дню рождения я выпускаю альбом, в который входят произведения, написанные за год.

    16.07.15

Пыль за ухом

Седые волосы

Лысина

Лоб

Глаза

Нос

Губы

Грим

Ямочка на подбородке

Щетина

Пальцы у лба

Пыль за ухом

Бумажное

Мечется эхо по комнатам,

мечет звука икру,

рыбы ходят безмолвные,

курят земную кору.

Плавает дым загадочный,

будто мысли мои,

в дыме ясности мало,

каждый малёк смолит.

В комнатах много важности,

здесь каждая рыба – кит!

Булькают «бом!» бумажные.

Все комнаты здесь – кульки.

Мир – это лишь оригами!

Мегарыб непрерывный оскал

разбираю, вместе с кульками, —

вчера неверно собрал.

Далее

По плоскости земли ходят

по линейке свернутой в годы

быскрылые плоские звери,

нарисованные в двух измерениях.

Раздвигает двумерность

немеренно

этот голос безмерный:

идите с листа куда-нибудь,

вас эта плоскость достала!

вниз идите и далее, далее…

В этом голосе мнимый друг,

дающий лишь очевидный выбор:

плоскость-низ, либо-либо…

А в молчании слышен звук…

плоскости не догадываются, —

точно есть ещё один путь —

наверх, наверх и далее,

далее, далее, далее, далее

Ангел

Когда мир трещит по швам, как старо-маленькие брюки на толстой жопе, когда отовсюду приходят вести о смерти или просто плохие вести, когда отворачиваются близкие, отталкивают любимые – ты спускаешься под землю.

В метро.

На Старой Деревне.

За плечами рюкзак, нагруженный хламом, и даже не придумать, что там есть ценного, дорогого. Просто вещи. Пропади этот рюкзак, вряд ли вспомнишь, что там было.

Слезятся глаза после бессонной ночи, поёт живот, болит нога, желудок и голова…

Что за дикий набор!?

На переходе, где-то в лабиринтах подземки подходит мужик.

Он вроде опрятно одет, над длиной (приблизительно, как у тебя) седой щетиной потерянные глаза.

У мужика неровная прыгающая походка. Его пошатывает. Но скорее не как пьяного, а как вдетого, – с некоторой нервозностью…

Он подскакивает и спрашивает: «Ты ничего не боишься?!»

И ты отвечаешь: «Ничего не боюсь!»

Он сжимает кулаки.

Несколько раз.

Сжал-разжал-сжал.

Ты ждешь, когда в его руке появится нож.

Он выбрасывает руку вперёд, большой палец оттопырен.

«Сломай мне палец! – восклицает он.

Глаза его всверливаютя в твой череп.

Знакомься! Теперь это твой Ангел.

Седые волосы

Кулинария

Звонил тебе, родная, звонил,

исчерпал запас СМС,

нет ответа.

допустим, что пригласил,

на свиданье тебя, принцесса.

Хожу и радостно улыбаюсь,

друзья замечают – истерика.

Я жив, пока качается маятник,

пока стучит и-стер-и-ка.

Перебинтованною рукой

приготовлю салат,

я накрою на стол…

Я тебя буду ждать.

Ты не приедешь, конечно же нет.

Ну и ладно, понятно.

Крис-крис-крис, вот твой обед.

Иди кушать, сладкая!

Стынет истерика, – нечему там стучать.

для любимой готовил салат,

но доедят его крысы местные,

ты же не будешь его жрать —

салат из любви, руки и сердца.

Птенцы отношений

В детстве я держал птенца в руках. Его нежное, горячее тельце трепетало в моих сухих